ноктюрн Шопена.
Женщина посмотрела на окна комнаты: шторы задернуты. Было три часа, нежаркий день. В глубине гостиничного патио она заметила лоток с прохладительными напитками и купила четыре бутылки кока-колы. Улыбнувшись, она отворила дверь их комнаты.
– Быстрее ты, конечно, не могла, – проворчал он, отворачиваясь к стене.
– Мы выезжаем завтра в три пополудни, – сказала она.
– А цена?
Она улыбнулась его затылку, по-прежнему держа в руках холодные бутылки.
– Всего тридцать семь песо.
– Хватило бы и двадцати. Нечего давать этим мексиканцам наживаться на тебе.
– Я же богаче их; если уж кто и заслуживает, чтоб на нем наживались, так это мы.
– Да при чем тут это? Просто они любят торговаться.
– Когда я с ними торгуюсь, я чувствую себя скотиной.
– В путеводителе написано, что они называют двойную цену и ждут, что ты выторгуешь половину.
– Не стоит поднимать шум из-за доллара.
– Доллар есть доллар.
– Заплачу этот доллар из своего кармана, – сказала она. – Я принесла холодных напитков – хочешь?
– Что у тебя там? – Он поднялся и сел на кровати.
– Кока-кола.
– Ты же знаешь, я не слишком люблю кока-колу; отнеси две бутылки назад и возьми апельсиновый «Краш».
– Пожалуйста? – спросила она, не трогаясь с места.
– Пожалуйста, – согласился он, глядя на нее. – Как вулкан, дымит?
– Да.
– Ты спрашивала?
– Нет, я посмотрела на небо. Все в дыму.
– Надо было спросить.
– Да небо вот-вот лопнет от дыма, черт возьми.
– Но как мы узнаем, что извержение будет именно завтра?
– Никак. Если извержения не будет, отложим поездку.
– Я тоже так думаю. – Он снова улегся.
Она принесла две бутылки апельсинового «Краша».
– Недостаточно холодный, – заметил он, отпивая.
Они поужинали в патио: скворчащий стейк, зеленый горошек, тарелка испанского риса, немного вина и пряные персики на десерт.
Вытерев рот салфеткой, он как бы мимоходом заметил:
– Знаешь, я хотел сказать тебе. Я тут проверил записи того, что я задолжал тебе за последние шесть дней, пока мы ехали от Мехико досюда. Ты считаешь, что я должен тебе сто двадцать пять песо, то есть примерно двадцать пять американских долларов, так?
– Да.
– Я сложил, и у меня получилось всего двадцать два.
– Думаю, этого не может быть, – возразила она, все еще ковыряя ложечкой персик.
– Я проверял дважды.
– Я тоже.
– Думаю, ты посчитала неверно.
– Может быть. – Она резко вскочила, с грохотом отодвигая стул. – Пойдем проверим.
