себе это. Против и около них расположилось несколько дам – русских, как оказалось по разговорам. Хотя Змеин и не видел еще Липецких, но догадался, что это, должно быть, они. Лицо старшей из сестер, Лизы, показалось ему сверх того как будто знакомым, но он не мог дать себе ясного отчета, где именно видел ее. Г-жа Липецкая разговаривала с одной французской графиней, с которою сошлась на пароходе. Двух младших девиц она рассадила намеренно розно, чтобы обуздать их пылкий нрав, высказывавшийся в подталкивании локтя соседки, когда та подносила к губам чашку, и т. п. Но, и разлученные, они не унимались и упражнялись в телеграфном искусстве особого рода, приставляя пальцы то ко рту, то к носу, то ко лбу, и затем хихикали дружно. Одна Лиза пила свой чай молча, не вмешиваясь ни в разговор дам, ни в мимическую болтовню девиц.
– Знаешь, о чем мы говорим сейчас? – весело обратилась к ней кузина.
– О чем?
– Ну, полно, Моничка! – воскликнула Наденька. – Не говори.
– Отчего же? Что за важность? Никто же не поймет. Хоть бы наши vis-a-vis: отъявленная немчура. Послушай только, о чем они толкуют.
– За тем-то ведь и оставляют поля под паром, – ораторствовал Змеин, – запас неорганической пищи растений наконец истощится, и только в год отдыха поле, выветриваясь, разрыхляясь под влиянием внешней сырости и тепла, успевает выработать новый запас легкорастворимых неорганических частиц, необходимых для постройки скелета растения и вбираемых корневыми мочками его, вместе с дождевою водою.
– А органические вещества? – возразил немец. – Хотя теоретики ваши и пишут, что из почвы растение пользуется одною неорганическою пищею; однако опыт показывает, что если удобрять землю падалиной, или вообще азотистыми веществами, как-то: копытами, рогами, то урожай бывает не в пример обильнее. Что вы скажете на это?
– Что ни химия, ни физиология, конечно, не показали еще, как именно происходит питание растений азотистыми веществами, но что, без всякого сомнения, растения питаются ими. Это Либихом распространено мнение, будто весь свой азот они извлекают исключительно из воздуха; ну, а что сказал Либих, то, разумеется, для научных кротов свято.
– Слышали, mesdames? – расхохоталась Моничка. – Чудо, как интересно. Перед ними сидят хорошенькие девицы, а они толкуют – об удобрении! Натурально, колбасники.
– Впрочем, рассуждают логично, – заметила от себя Лиза, – в особенности младший, бородастый. Даже Либиха не признаёт. Должно быть, дельный химик.
– Дельный химик по части пива – это так! Взгляни на эти мужицки-атлетические формы, на эту флегму, si contente de soi-meme[34] – ну, Бахус, да и только!
– Гамбринус, хочешь ты сказать? Бог пива – Гамбринус.
– А он ведь недурен, – заметила в свою очередь Наденька. – Только нос немножко широк да глаза зеленые, как у ящерицы. Зубы чистит тщательно; за это люблю: точно заглядываешь внутрь человека, в душу, которая так же чиста.
– Да, он не сливки, а сыворотки, – сказала Лиза, – но сыворотки здоровее.
– Так
так доволен собой
