же, сколько хороший автомобиль.
– Подержанный? – деловито уточнял Витек.
– Новый! Новый «Мерседес»! – Профессор окинул слушателей сияющим взглядом, наслаждаясь произведенным эффектом.
– Да это сколько ж этих шишиллов на шубу нужно? – поинтересовалась, наверное, на всякий случай, Тамара Сергеевна.
– Специалисты называют разные цифры. От ста пятидесяти до трехсот.
Все помолчали минуту, видимо, представляя себе ораву из трехсот крыс, а потом разом заговорили:
– Да на хрена такая шуба нужна! Лучше машину взять!
– Это все капиталисты выпендриваются!
– Сергеич, а какого они цвета?
– А я б купила! Были б деньги. С большими деньгами на все по-другому смотришь!
– Слушай, – сердито спросил Миша Толика, – он что, на посиделки сюда приходит? Как ни посмотрю – все лясы точит. А толку от него – никакого.
– Как – никакого? – За своего обожаемого Профессора Мухин был готов перегрызть горло любому. – Много ты понимаешь! Человек по науке все делает!
– То-то я и вижу, что твоя наука нам еще ни одной крысы не поймала!
– Дурак ты, – снисходительно бросил Толик. И тут же заученным тоном прилежного ученика процитировал – Серая крыса, она же пасюк, отличается крайней осторожностью. Поэтому к приманке ее надо приучать постепенно. А именно: 6–7 суток к ненастороженным ловушкам и не менее 10–12 суток – к настороженным.
– Тьфу, зануда, – только и смог ответить Миша.
Он послушал еще минут пять, как взрослые люди всерьез спорили, брать ли новый «Мерседес» или все-таки шубу из шиншиллы, – как будто и то и другое находилось в соседней комнате и ждало их выбора. Любит, любит наш народ примерить на себя красивую сказку…
– …А с другой стороны, мороки с этой шубой… – задумчиво говорила Тамара Сергеевна, – ни на попе с горки не скатишься, ни в гардеробе не оставишь…
– Опять же – моль… – подхватил ее мысль машинист Ермолаев.
Шестакову вся эта беспочвенная дискуссия окончательно надоела. Он пожал руку Толику, поймал взгляд СССР, молча кивнул ему, прощаясь, и вышел.
Непривычное ощущение праздности охватило Мишу. Ну действительно, когда в последний раз он оказывался свободен в семь часов вечера? «Пойду-ка я просто прогуляюсь», – решил он и двинулся к эскалаторам.
Наверху еще светило солнышко, радостно горланили птицы и нетрезвые продавцы сосисок и колготок.
«Пивка, – решил Шестаков, – отдыхать так отдыхать».
У первого же ларька его громко окликнули:
– Рэмбо! Трам-там-там-там-там-там! – Сложный оборот, составленный исключительно из ненормативной лексики, должен был означать немереную радость и удивление. – На ловца и зверь бежит!
– Нашел зверя, – нелюбезно отозвался Миша. Здоровенный парняга по кличке Штука был ему хорошо
