к труду. Следует заметить, что преступники в большинстве случаев только номинально занимаются теми или другими профессиями, настоящее же их занятие – бездельничанье.
В Турине нам пришлось видеть мнимых столяров, слесарей и тому подобных мастеровых, то есть преступников, содержавших мастерские, снабженные всеми инструментами для отвода глаз полиции, но совсем не занимавшихся своим ремеслом.
Зихерт из 3181 заключенного в тюрьме нашел 1347, то есть 42,3 %, питавших полное отвращение к труду и распределявшихся по преступлениям следующим образом:
Цифры эти приобретают еще большее значение, если проследить их распределение между случайными и врожденными преступниками. Тогда мы получим, что отвращение к труду замечено у 1347 лиц, то есть в 42 %, из числа которых:
так что значительный перевес оказался у врожденных преступников.
По последним данным Райта оказывается, что в Массачусетсе из числа 4340 осужденных было 2990, то есть 68 %, не имевших никакой профессии. В Пенсильвании процент последних среди осужденных оказывается еще большим, достигая 88, а среди приговоренных к каторжным работам – 68,5. Из исследований Ф. Уайнса видно, что из 6958 осужденных за убийства 5175, то есть более 74 %, не знали никакого ремесла.
Другим доказательством отвращения к труду, свойственного преступникам, является непостоянство их занятий. Честные люди очень редко меняют свои профессии: так, из 100 честных работников
Между тем преступники постоянно бросаются от одной профессии к другой, причем от 2 до 4 раз меняли ее:
то есть чаще всего – насильники и мошенники.
Из отчета исправительного дома в Эльмире видно, что 6635 заключенных в нем распределялись по своим профессиям следующим образом:
Число лиц без занятий оказывается здесь весьма небольшим, но по поводу его мы в том же отчете находим следующее: «Многие из заключенных ложно показывали, будто они занимаются теми или другими ремеслами». На самом деле число тех, которые не занимаются никаким трудом, очень велико, несмотря даже на все применяемые здесь системы исправления лентяев. Так, по словам генерала Броквея, никакое нравственное воздействие не могло заставить 34 % заключенных взяться за какую-нибудь работу.
В виде исправления лентяев среди преступников Броквей советует применять кнут и вообще телесные наказания, низводя этим личность преступника на уровень дикаря, который берется за работу не иначе как из-под палки.
Тот факт, что преступник часто меняет род своих занятий, отдавая предпочтение тем из них, при которых расчет производится ежедневно, доказывает, что он вообще не способен ни к какому правильному, регулярному труду.
Но эта негодность его к постоянной работе отнюдь не доказывает, что он совершенно не способен к какой бы то ни было деятельности и находится в вечной инертности. Напротив, в известные
