Вайрд ожил еще до того, как мы зашли в купальню, потому что в apodyterium мы встретили Пациуса. Он только что снял с себя доспехи: металл и кожа были сплошь в грязи, царапинах и пятнах засохшей крови. Сам Пациус выглядел уставшим и грязным, но тем не менее глаза его сияли и он улыбался.
– Акх, signifer, салют-салют! – сказал Вайрд. – Все прошло как надо?
– Все прошло хорошо, все закончилось, все сделано, – весело произнес Пациус. – Я буду тебе благодарен, если впредь ты станешь обращаться ко мне как к центуриону, каковым я теперь являюсь.
Мы с Вайрдом оба произнесли одновременно:
– Gratulatio, centurio[105].
– Мы истребили в лагере всех до одного дикарей, – сообщил Пациус. – Калидий сказал мне, что и колонна так называемых «троянцев» у реки Бирсус тоже одержала полную победу. Подлые твари больше не потревожат нас. По крайней мере, эта банда.
– Ну и?.. – Вайрд, который в это время тоже принялся раздеваться, ожидал продолжения.
– И, как вы наказывали, – сказал Пациус, теперь уже хмуро, – мы не повезли обратно останки Фабиуса и Плацидии. Мы похоронили их вместе с остальными, и я объяснил легату, что тела его сына и невестки уже были уничтожены, когда мы прибыли туда. Он не сможет похоронить их по римскому обычаю, но зато он не будет скорбеть еще больше, узнав, как умер Фабиус.
– Благодарю за хорошие известия, центурион, – сказал Вайрд. – Я отложил наш с Торном отъезд, желая услышать, что месть свершилась. Не то чтобы я сомневался в полном успехе твоих людей, Пациус. На самом деле я уже отметил его, пока дожидался известий. – Он снова осторожно пощупал свой лоб. – Теперь я отложу наш отъезд еще на некоторое время, пока полностью не приду в себя.
Я спросил Пациуса:
– А что с харизматиком Бекгой?
Он ответил равнодушно:
– Он тоже пал.
– От руки гуннов или римлян?
– От моей руки, – сказал он мне, а затем обратился к Вайрду: – Как ты и приказал, Виридус. Евнух не страдал, он умер мгновенно.
– Неужели Пациус сделал это по твоему приказу? – спросил я Вайрда. – Но ты же согласился, что Бекга всего лишь невинная жертва обстоятельств.
– Не так громко, мальчишка, – сказал Вайрд, морщась. – А ты забыл, что именно ты предложил эту жертву? Калидий никогда не простил бы нам, если бы мы позволили человеку, выдававшему себя за его внука, остаться в живых – возможно, чтобы когда-нибудь этим хвастаться. Это оскорбило бы гордость легата, тем более что этот самозванец был презренным харизматиком-прелюбодеем.
– Убить несчастного ребенка, чтобы утешить легата! – гневно произнес я. – Не кажется ли это тебе чрезмерной жестокостью по отношению к презренному Бекге?
– Это не было жестокостью! – рявкнул Вайрд и сам поморщился от своего крика. – Ты прекрасно знаешь, какая жизнь ждала бы его, останься он в живых. А теперь slaváith, и пошли-ка лучше в unctuarium.
Вынужденный
Поздравляю, центурион (
