придет.
Слепая. Все нищие – благотворители; все паралитики – мстители.
Меер (махнув рукой). Сотни лет идет время мести, тысячелетия идет оно – и так же далеко оно теперь, как было при праотце Иакове… Понимаешь?… Понимаешь это?.. Ну и двадцать верст по солнцепеку для старого человека тоже достаточно… Уйду от вас. Ох-хо-хо… (Берется за мешки.) И застонать силы нет.
Шейва. Иди уж, иди, богатырь мой! Я мешки возьму. (Взваливает на себя мешки и вслед за Меером уходит.)
Слепая. Пойду и я, дома стирка ждет… Кланяйтесь от меня Манусу. Пожелайте ему счастья. Веди меня, Шойлек. (Уходит.)
Самсон. Ты самовар Левицким отнес, Берл?
Берл. Сейчас отнесу.
Самсон. Нет, я сам… Давай его сюда. А ты сходи на Долгую улицу, к доктору, там ванну для починки взял – принеси.
Берл уходит. Самсон достает с полки самовар.
Сосед. Я еще зайду к вам, Самсон… Пойду под акацией посижу… Воздух там, и могу дышать… Наелась, дочечка? Крошечки мои… цветочки вы мои… (Берет девочку за руку и уходит.)
Самсон с самоваром под мышкой идет на улицу. Минуту сцена пуста. Входят Александр и Дора. Он изящный блондин, в белой тужурке. Она брюнетка, худенькая, с красивыми чертами.
Дора. И вы заметили?
Александр. Еще бы!
Дора. Возбужденный, живой, в глазах какой-то особенный блеск…
Александр. Это минутами, когда прорвется… А вообще – необычайно сосредоточенный, углубленный какой-то.
Дора. Этот неожиданный приезд… и скорый отъезд… И потом… знаете, Манус не так относится к людям, как относился раньше. Мать он целует, ласкается к ней… А вообще это у нас как-то не делается… И со всеми он особенно ласков.
Александр. По отношению ко мне я, действительно заметил это.
Дора. И – что всего необыкновеннее – это то, что и к нему не так относятся, как раньше… Это странно, Александр, это в высшей степени странно. И какое-то особенное дружелюбие питают к нему… Заходят соседи, и мне случалось ловить их взгляды на Манусе – печальные и любящие взгляды.
Александр. Вы знаете, на меня он всегда оказывал огромное влияние.
Дора. Тут что-то таинственное… Всех влечет к нему…
Александр. Теперь особенно.
Дора. Да, теперь особенно… Третий день, как он приехал, и все здесь стало мне казаться значительно важнее…
Александр. Такое же точно впечатление и у меня, Дора. Все как-то выросло в моих глазах. И самого себя я чувствую как бы более важным и ценным. (Подумав.) Он что-то важное делает, Дора, огромное… И на меня это действует необычайно.
Дора (вполголоса). Вам не кажется, что он… приехал проститься?..
Александр (горячо). Да-да, Дора! Он за этим приехал!.. Он молчалив – и никогда так не волновал он меня самыми пламенными речами своими, как волнует теперь молчанием… Смотрю я на него, и все он мне кажется там… (указывает наверх) высоко… И не могу вам сказать, Дора, до какой
