Как ни странно, темные волосы и глаза очень ему шли. Подросток был настолько красив, что в храме ему уже несколько раз приходилось обороняться от посягательств других «ящеров» – Разрушитель поощрял в своих последователях однополую любовь. Спасало еще и то, что он являлся стажером и однажды должен был покинуть храм навсегда.
Он же являлся единственным стажером в Доме Ящера, не брившим череп, как того требовали обычаи, – родственные связи с династией Паннорской и эльфийская кровь в жилах давали ему такое преимущество. Но в остальном Келлегор подчинялся строгому уставу Дома. Ему предстояло прожить здесь еще полтора месяца, пока не сдаст экзамены. Лишь сегодняшний день должен был стать исключением из правила – день помолвки его младшей сестры, деллы Дисаны, и наследника престола, будущего короля Даральда Первого. Более полугода не видевший никого из семьи, Келлегор находился в состоянии радостного предвкушения. Он любил свою человеческую родню.
За ним должны были прийти сразу после третьего удара гонга, чтобы сначала отвести в замок герцогов Паннорских, а уже потом – во дворец на празднование. Но практически сразу после второго гонга к нему подошел один из братьев-«ящеров».
– Следуйте за мной, – тихо прошелестел его бесплотный голос.
Невольно поддернув хламиду, в которой ходил со дня своего появления здесь, Келлегор последовал за проводником.
Недоброе предчувствие сжало сердце, когда он увидел сидевшего в приемном зале отца. Лорд Даральд осунулся и постарел, словно со дня их разлуки прошло не шесть с половиной месяцев, а десять лет. В его ауре подросток уловил слабые отголоски магических эманаций.
– Отец! – Келлегор бросился к герцогу, упал перед сидящим на колени. – Что случилось? Вы опять? Но почему? Вы разве не знаете, сколько лет вам осталось?
– Знаю, – Даральд погладил сына по голове, – три года.
– Так мало? – горестно вскрикнул Келлегор.
– Для таких, как ты, – да. Но я прожил хорошую жизнь. Мне не страшно уходить за Черту! Тем более что я туда уже несколько раз ходил, и меня должны встретить как родного, – усмехнулся он.
– Но неужели нельзя было обойтись без этого? Опять кого-то воскрешать, опять отдавать годы своей жизни в обмен на чужие…
– Я обязан был это сделать, Келлегор. На кону стояло счастье твоей сестры…
В раскосых глазах полукровки вспыхнул огонь.
– Я за тобой, сынок. – Даральд встал, с усилием опираясь на трость, которую ему доставили из дома. – Этой ночью случилось кое-что серьезное. У твоего дяди большие неприятности. Пойдем. Все расскажу по дороге!
Трое мужчин и подросток смотрели на кинжал, лежащий на столе. Старший из них протянул руку и провел ладонью над обнаженным лезвием.
– Да, – промолвил он, – этот кинжал побывал в ране…
– Где его нашли, Веймар? – встрепенулся король.
– В
