болотниками и бесами, блударями и лярвами-лихорадками, игошами и злыднями, и многими другими экзотическими, и даже эзотерическими существами. Это забытое богами местечко (причём, знающие люди и нелюди говорят, что нарочно ими забытым) имело свои неписанные законы, основными из которых были: не верь в бога, не бойся чёрта, не проси пощады.
Если это кому-то что-то говорит, то теперь вы представляете, в какое место отправлялся царь – в самые, что ни есть, задворки империи.
Поэтому и кортеж был соответствующий. Первой в походной колонне стояла бронированная заморская колесница ручной сборки с вращающимися спереди и по бокам обоюдоострыми лезвиями, которую государю, по спецзаказу собирали в Илладии. На ней помимо возницы имелись места для двух арбалетчиков, стоявших наизготовку возле бойниц. Затем расписанная золотом лимузиновая карета самого царя, с увеличенной базой и усиленной ходовой частью. И заключала кортеж открытая повозка, запряжённая четвёркой тяжеловозных лошадок – першеронов, на которой была установлена скоропалительная мортира и располагался дежурный боевой расчёт суровых ратников-пушкарей. Помимо царских штандартов, развивавшихся на передке, все транспортные средства были оборудованы проблесковыми факелами.
Вот в каком солидном сопровождении, прихватив с собой только хитромудрого советника-подстрекателя боярина Годуновича, царь отправился к ведьме за подмогой.
Выехав из стольного града, кортеж миновал несколько зажиточных деревень и подъехал к «Черноборью». Узревши издали приближавшийся караван с царскими штандартами, стоявшие на посту-заставе около леса стражи вытянулись во фрунт и, отдав воинское приветствие, проводили взглядом промчавшийся кортеж государя-батюшки.
– Эка приспичило государю, коли самостийно в гиблое место сунуться решил! – покачал головой начальник караула, когда дорожная пыль, поднятая колёсами кортежа, осела на землю.
– Наверное, опять к Бабе-Ягодке за кремом из омолаживающих яблок для царицы помчался, – выдвинул версию один из караульных и сплюнул вслед.
– Или за пилюлями окаянными, плоть будоражащими, – криво усмехнулся второй.
«Начкар» зыркнул строго на болтунов, и те прикусили свои длинные языки.
Не знали ничегошеньки они о беде великой, не ведали. Вот и несли чушь всякую.
А царский кортеж тем временем продолжал свой путь по заколдованному местами лесу. Спустившись с очередного холма, кортеж подъехал к развилке-перекрёстку и остановился. Боярин Годунович по велению царскому выпрыгнул из кареты и подбежал к указующему камню, на котором мелким шрифтом было выгравированы адреса более-менее значимых жителей «Черноборья». Проблема была в том, что такие тёмные личности, как Баба-Ягодка, обладавшие мобильными жилищами, как-то: терема на куриных окорочках, одно-двухкомнатные самоступы, берлоги-сороконожки, саморойные норы или ещё
