ерное понятие о слоге самого автора, но я не упускал из виду главную цель перевода, а именно его понятность и общедоступность. Поэтому, передавая почти всегда одинаково одни и те же выражения автора, я, однако, иногда заменял их другими, более общеупотребительными, когда по смыслу оказывалась в этом надобность. При этом я всегда сопоставлял и латинское выражение, делая то же самое и для всякого другого слова, когда для полнейшего уразумения его находил это полезным. Переводя с подлинника, я пользовался и французским, и английским переводами. Первый сделан с дословной точностью: в нем сохранены даже все частицы и почти вся пунктуация подлинника, которая весьма небрежна; вследствие этого перевод читается с трудом и кажется темным. Второй несравненно лучше: при такой же точности он ясен и легок, но, разбив все периоды на отдельные фразы, он впал, я нахожу, в другую крайность. Я избрал середину и старался сохранить, по возможности, полноту латинского периода. Нечего говорить о том, что перевод всякого философского сочинения на русский представляет немало трудностей; тем более было их в этом деле, что у Сведенборга встречаются слова, которые употребляются им в особом значении. Я старался приискать для них равнозначащие выражения в нашей письменной, народной или славянской речи, не прибегая к составлению новых слов, как вынуждены были это сделать французские и английские переводчики несмотря на сходство их языков с латинским. Главное дело в философском сочинении – точное определение выражений, поэтому я и счел должным представить здесь с некоторыми объяснениями список всех тех слов, которые употреблены мной в этом переводе в особом значении и которые могли бы для иных показаться непонятными, а для других быть вовсе неизвестными.
Благо. Bonum. Я принял это слово, а не добро, потому что оно может употребляться и во множественном числе, что весьма хорошо передает оттенок латинского bona. Выражениями благо по истине, благо по вере, зло по лжи и, наоборот, истина по благу, ложь по злу – я передавал латинские bonum veri, bonum fidei, malum falsi, verum boni, falsum mali, а иногда bomum ex vero и т. д. Русская частица по передает значение латинской ex и означает то основание, из которого вытекает понятие подлежащего; например, жить в истине по благу значит жить преимущественно во благе, или по благу, из которого вытекает и истина; это понятнее, чем сказать: жить в истине блага.
Благостыня. Charitas. У нас нет слова, которое бы с точностью передавало полноту латинского; иногда в этом смысле у нас говорят милосердие, но это выражение неправильно. Я нахожу, что слово благостыня вполне отвечает значению латинского charitas, но только не введено у нас в употребление. Как милостыня есть милость на деле, так благостыня есть благость на деле, деятельная любовь; благо или добро на деле; в этом значении оно употребляется иногда в наших славянских текстах. В некоторых случаях я переводил это слово любовью и очень редко милосердием (см. н. 112, 467).
Божественное начало. Divinum. Английский переводчик передает это выражение словом Божество на том основании, что оно ближе к понятиям автора, ибо содержит в себе понятие о личности, чего нет в отвлеченном выражении. Я нахожу такое понимание автора буквальным; придерживаясь принятого мной слова, я изменял его только в некоторых случаях, когда того требовал смысл.
Божественная человечность Господа. Divinum Humanum Domini.
Видимость, во множ. числе видимости. Apparentiae. Образы и предметы, видимо являющиеся на небесах, но в действительности не существующие, имеющие одно только объективное, а не субъективное значение. Иногда это же слово употребляется и в отвлеченном значении, в смысле качества, свойства предмета (см. н. 175).
Внутренниеначала. Interiora, quae sunt mentis. Начала, относящиеся к внутреннему, или духовному, человеку; все начала разума и воли, принадлежащие духу человека. Иногда я выражал это одним словом внутреннее, внутренность, т. е. совокупность всех внутренних начал. Самые внутренние начала, самое внутреннее. Intima.
Внешние начала. Exteriora. Начала, относящиеся к внешнему, или природному, человеку, к плотскому и вещественному; иногда одним словом внешнее, внешность.
Душа и дух. На латинском четыре слова: spiritus, mens, animus, anima, для которых у нас только два – дух и душа; для первых трех – дух, для последнего – душа. Вот оттенки первых трех значений: spiritus – это дух, личность духовная, житель духовного мира; mens – совокупность духовных, сравнительно внутренних начал, образующих духовного человека, разум и воля его. Наше слово ум в значении славянских речений умы ангельские, умные телеса ангельские соответствует латинскому mens, т. е. означает цельность духовного существа; в этом смысле я употребил это слово в н. 110, 170 для передачи выражений mens naturalis, mens spiritualis. Английское mind вполне передает латинское mens, а французские переводчики составили для него новое слово – Le mental. Animus относится более к природным, сравнительно внешним началам духа. Mens и animus почти то же, что pneuma и psyche, поэтому animus и anima я передавал словом душа, а mens и spiritus словом дух.
Естество. Essentia. Это слово, как одного корня с esse, тождественно
