в суровую николаевскую эпоху русская литература не только живет, но и дает стране ряд выдающихся своих представителей. Наша отечественная поэзия и проза никогда не была классовой, ибо никогда не служила интересам своего класса.
Крепостнически-помещичья русская литература приняла на свои плечи тяжелое бремя служения общечеловеческим идеалам. Вот почему Пушкину и всей плеяде наших классиков легко было найти дорогу к сердцу международного читателя. Этим читателем и читателем усердным и внимательным, в конце концов, стала и советская публика.
Несмотря на идеологическую враждебность убогой большевистской критики, она сама нашла дорогу к полкам, где хранились произведения Пушкина, Лермонтова и других русских классиков, и власти осталось лишь зафиксировать это в очередной диктовке.
Нудная советская литература с ее антихудожественными «производственными» романами{97} и отнюдь не поэтической поэзией не может удовлетворять даже скромного и непретенциозного советского читателя. Написанные вульгарным и суконным языком творения Демьяна Бедного{98}, Гладкова{99}, Шагинян{100} и «самого» Максима Горького (чего стоит один его «Клим Самгин»){101}, если и отражают, то лишь ту неприглядную советскую действительность, которую и без них на каждом шагу встречает советский обыватель. Искусственная завязка и развязка, сухие схемы вместо подлинных жизненных драм и людских переживаний, лживый энтузиазм и «безграничная» любовь к вождям, – вот что глядит на нас со страниц советских беллетристов: поэтов и драматургов.
Читая их книги, невольно хочешь задать вопрос: есть ли в стране советов люди живые, чувствующие и волнующиеся, так, как чувствуют и волнуются люди других племен и народов? В первую очередь этот упрек, если его можно назвать таковым, следует направить в адрес тамошней писательской братии. Как дошли они до жизни такой? Как угасили в себе дух свят, и вместо продолжения традиции Пушкина и Лермонтова, Тургенева, Толстого и Достоевского сделались носителями классовой ненависти и непримиримости, антихудожественными воспеваниями марксизма, ленинизма, колхозов, пятилеток, стахановщины{102} и прочей советской абракадабры.
Шатающиеся между генеральной линией и действительными и воображаемыми уклонами писатели и поэты СССР стали подлинными рабами советской власти, робкими, верными, но отнюдь не честными. Своей литературной безвкусицей они сами вырыли себе яму в глазах читателя.
Не только нам, но и советскому трудящемуся скучно читать произведения этих порабощенных властью людей. Он не находит в них ничего, отвлекающего его от тоскливой, будничной жизни, каждодневного унижения партийной догмой и очередными лозунгами, ничего умственно возвышающего читателя и вдохновляющего его духовные силы. Но и он нуждается в здоровой умственной пище. Вот почему советская власть вынуждена
