ими.
Во всяком случае, он обладал вполне свойствами, которые древние эллины приписывали своим богам: совершенным чувством меры и вечной юностью, – несмотря на раннюю зрелость.
Со дня его смерти прошло сто лет. Сто лет это три человеческих поколения.
А раскройте книгу его творений, и на вас пахнет свежестью прекрасного раннего утра.
Много ли писателей на Руси, которые не устарели, или не устареют, через сотню лет после кончины?
А вместе с тем, чьи же произведения лучше отражают эпоху своего автора, чем пушкинские?
И как ни подыскивая похвальных эпитетов творчеству этого национального нашего гения, какими восторгами ни отвечай на зов его музы, – все не придумаешь ничего лучше одного надгробия времен итальянского Возрождения:
Танто номини нуль пар элогиум{172}
(Такому имени нет равной похвалы!)
Пушкин – наше знамя{173}
Сегодня исполняется сто лет со дня трагической гибели нашего величайшего национального поэта – А. С. Пушкина.
Русские люди, как живущие в СССР, так и «в рассеянии сущие»{174} давно уже готовились отметить эту великую годовщину.
Поэтому сегодня прославление памяти А. С. Пушкина, так чудесно названного Солнцем Русской Культуры{175}, принимает характер грандиозного, воистину всемирного торжества, объединившего всех наших соотечественников.
По беглым подсчетам эмигрантских газет, в Зарубежной Руси образовалось более сотни Пушкинских комитетов, деятельно готовившихся к предстоящим торжествам{176}.
В пышных европейских столицах, в шумных, деловых городах Америки, под жгучим солнцем тропиков и хмурым небом Севера, на Дальнем Востоке и Дальнем Западе, словом везде, где есть хотя бы горсточка русских людей, а где их только нет в наше время, сегодня зазвучат пушкинские стихи и будет прославляться память русского гения.
Так суждено было исполниться вещему предвидению поэта, высказанному им в «Памятнике», к которому воистину «не заросла народная тропа».
Больше того, на долю эмиграции выпала историческая миссия популяризировать творения Пушкина среди чужих народов, привлечь к ним внимание цивилизованного мира и прежде всего Европейского человечества, до сих пор сравнительно мало знакомого с величайшим русским поэтом, являющимся лучшим выразителем нашей национальной души и лучшим истолкователем России.
Большевики, так бесцеремонно присвоившие себе Пушкина, после всех надругательств над ним, над его памятью, тоже отмечают сегодняшний день пышным торжеством и митингом.
Сейчас в СССР в мельчайших деталях восстанавливается петербургская квартира и Михайловский флигель Пушкина, выходит новым изданием Собрание сочинений пушкинских творений, выпускается множество книг по Пушкину и о Пушкине{177}.
Но за всеми этими казенными торжествами – нет того энтузиазма и той любви, которая согревает и одухотворяет скромные «Пушкинские дни» русской эмиграции.
Tanto nomini nullum par elogium (Такому имени ни одна хвала не равна, нет достойной похвалы для такого имени). Надпись Феррони на памятнике известному итальянскому политическому деятелю XVI в. Никколо Макиавелли.
Статья опубликована под псевдонимом В. Светлов, одним из псевдонимов, которым пользовался Д. Г. Сатовский-Ржевский для публикаций в периодических изданиях. См. библиографическую справку об авторе.
«В рассеянии сущие» – термин, получивший широкое употребление в период русской эмиграции первой волны. Такое название носит один из очерков, включенных в «Листы дневника» Николая Константиновича Рериха: «Сейчас так часто упоминается термин «в рассеянии сущие». Связан он с последними потрясениями России. Создавая этот термин, когда два с половиной миллиона русских разлилось широко по миру, как-то забывались все прежние, глубокие проникновения русских в государственную жизнь множества стран. Теперь мы опять видим не только в рассеянии сущих, но множество русских имен, навсегда связанных с честью и преуспеянием великих государств».
