она миф: ею владели древние пирейские королевы и давно почившие герои старых легенд и эпосов.
Анимагия и так вне закона, магам приходилось осторожничать, а уж сестрам-тенемагам осторожничать приходилось вдвойне. Ведь если на анимагов в Пире смотрели сквозь пальцы, то за тенемагию Веронику с Вал непременно сдали бы властям. На всякую легенду о королеве – укротительнице феникса, обладавшей необыкновенной способностью отличать правду ото лжи, был рассказ-предостережение о злой ведьме, растлевающей души и порабощающей умы. По большей части, подозревала Вероника, это все чушь, но люди чураются необъяснимого. Так что Вал и Веронике для собственной же безопасности лучше было держать дар в тайне.
Однако Вал это, конечно же, не мешало применять тенемагию на Веронике всегда, когда вздумается.
«Ограждай разум», – мысленно велела Вал. Как и анимаги, тенемаги использовали дар, чтобы общаться, а еще – чтобы подчинять себе волю других. Последней возможностью Вал пользовалась частенько: когда нужна была еда, одежда, пристанище, но с сестрой она только общалась… Вероника на это надеялась. И все же она замечала, как сестра, стоит ее ослушаться, борется с искушением. Вероника прекрасно сознавала опасность такого сильного дара.
– Сейчас ужин приготовлю, – сказала Вероника, запирая мысли и чувства внутри и возводя вокруг них воображаемые стены – в точности как учила сестра. Обычно она неплохо справлялась с тем, чтобы скрывать мысли и чувства, но усталость сказывалась: они вот уже два дня поддерживали огонь, – и разум обнажился. Готовка поможет отвлечься от трепета предвкушения и болезненного страха, которые постоянно сменяли друг друга. Чем ближе подходил срок, когда птицам предстояло вылупиться, тем сильнее нарастал страх: вдруг что-то пойдет не так и все окажется напрасно.
От двух камней в очаге зависело все.
Сунув под мышку мешок риса, Вероника подвесила над краем очага тяжелый глиняный горшок.
– У нас еще есть немного лука и сушеного мяса, хватит на бульон и… Вал?
Послышался запах паленой ткани. Вал придвинулась к огню так близко, что задымился край накидки. Однако девушка оставалась неподвижной, как статуя, не замечая жара, а по ее испачканным сажей щекам текли слезы.
У Вероники сжалось сердце, и она устремила взгляд в огонь, надеясь застать там причину беспокойства сестры. И увидела, как одно из яиц покачнулось: в нем что-то застучало. Вероника затаила дыхание. Среди шипения и потрескивания в очаге послышалось, как внутри скорлупы что-то скребется.
В груди Вероники расцвела чистейшая и сильная надежда.
Вероника взглянула на Вал, как бы задавая сокровенный вопрос, надеясь, что ответ будет «да».
Сестра кивнула и чуть слышно шепнула:
– Срок пришел.
В начале были свет и тьма, солнце и луна – Аксура и ее сестра Нокс.
Аксура правила днем, Нокс – ночью, и вместе они хранили
