на самом деле стало важнейшим. Она обожала фильмы, редко пропускала премьеры. Вот только на экране картинка всегда была плоской, немного не похожей на жизнь. Магия Даниила восстанавливала трехмерное изображение реальной жизни, которое все равно как пленка кино разворачивалось перед глазами зрителей.
И вот теперь, когда вся келья уже была залита янтарным цветом, началось действие. В серой шероховатой стене вдруг стал открываться проход, светящийся, нестерпимо яркий в сумраке кельи. И через этот портал спиной вперед падал в комнатушку еще живой молодой вампир. Он прикрывал единственной оставшейся рукой рану на груди. В последний момент, уже возле самого пола, он умудрился извернуться, подогнуть колени и упереться локтем, чтобы не удариться всем телом о неровный выщербленный каменный пол. Неловко грохнулся, завалился на бок, потом подполз ближе к фреске. Под самой иконой стоял небольшой ящик с росписью и церковными сюжетами. Видимо, там хранились мощи митрополита Филиппа. Вампир сдвинул его в сторону, заполз в угол и только тут лег на спину, стараясь немного прийти в себя и отды- шаться.
Некоторое время ничего не происходило. Раненый пытался справиться с дыханием, морщился, явно преодолевая боль. И в тот момент, когда, казалось бы, он успокоился и готов был встать, чтобы двигаться дальше, случилось нечто.
Сначала Еву просто отвлек яркий всплеск света. Где-то совсем рядом с телом.
Вампир беззвучно вскрикнул и попытался поднести к глазам свою руку. Но… вместо того, чтобы подчиниться своему хозяину, рука вдруг дернулась к его шее и начала душить человека, будто бы не была частью его тела, а чуждым и зловещим предметом. Вампир завозился, снова беззвучно закричал, его единственный глаз широко раскрылся на изувеченном лице. А рука продолжала сдавливать горло, и на пальце неестественно ярко горел перстень. Так, будто золото, из которого было сделано кольцо, вдруг раскалилось. И четко стало видно изображение на печатке. Отрубленная голова собаки и метла. Наконец страшная рука последний раз сжала пальцы на горле своего же хозяина. Тело вампира выгнулось дугой, отчего рана на груди открылась и кровь брызнула во все стороны, залив фреску. Потом вампир рухнул на камни и затих, рука оторвала пальцы от горла и безжизненно повисла. Перстень перестал светиться.
Даниил снова пробормотал какие-то слова, и картинка исчезла.
Еще пару мгновений в тесном пространстве кельи, где теперь, казалось, стало еще темнее и холоднее, висела тишина. Потом Даниил произнес:
– А ведь именно здесь и был убит митрополит Филипп.
– Да, – Ева кивнула немного нервно. – Здесь Малюта задушил его подушкой. Пять веков назад. Но сегодня этот бедный мальчик умер от проклятья.
Девушка смело подошла к трупу, взяла его руку, стараясь при этом не задумываться, какой ужасно холодной и неживой на ощупь кажется эта кисть, стала снимать с пальца кольцо.
– Ева! – Страж оказался рядом, попытался ее остановить. – Это может быть небезопасно!
– Вряд
