взялось?
Если бы жив был мой дед-хасид[2], он бы сказал, что зеленое сотворено на третий день: «И сказал Бог: да произрастит земля зелень: траву семяносную, дерево плодоносное, производящее по роду своему плод, в котором семя его на земле. И стало так. И выпустила земля зелень, траву семяносную, по роду своему, и дерево плодоносное, в котором семя его по роду его. И увидел Бог, что хорошо. И был вечер, и было утро: день третий» (Быт. 1: 11–13).
Но мой дед умер в первую блокадную зиму и не имел ни малейшего шанса изложить мне свою точку зрения.
Зато мне излагала ее бабушка.
Которая каким-то чудом – если, конечно, верить в чудеса, а не в броуновское движение частиц – оказалась моей бабушкой, чуть было не улетев за океан задолго до знакомства с моим дедушкой.
Помимо нее в семье было еще двенадцать детей, и всеми ими сто лет назад овладела охота к перемене мест. Как, впрочем, и другими евреями, уставшими от погромов и устремившими взоры на западную часть глобуса.
Америка!
И миллион усилий для того, чтобы туда попасть.
Но тут обнаружилась обескураживающая деталь – в Америку принимали только ровесников века, то бишь родившихся не раньше чем в 1900 году.
Бабушка, увы, по этому пункту не проходила, ибо была на четыре года старше, чем нужно. Но это ее не остановило.
Пока остальные братья и сестры плыли к западному берегу, бабушка собирала деньги на взятку в паспортный стол, результатом чего явились новые документы, согласно которым она родилась именно что в 1900-м и, стало быть, была подходящей претенденткой на американское гражданство.
Увы, последние пароходы с эмигрантами в Америку отчалили до того, как бабушке повезло с бумажками. А потом дверца захлопнулась с громким стуком, и единственным результатом бабкиных махинаций стал удлинившийся на четыре года необходимый рабочий стаж – на пенсию ее выпустили согласно «новому возрасту», так что кроме возможности дополнительно ударно повкалывать на родное государство она больше ничего хорошего не приобрела.
Кстати, она была одним из первых добровольцев, которые вернулись в Ленинград после Победы, чтобы расчищать завалы от бомбежек, и вместе с моей тогда тринадцатилетней мамой усердно таскала кирпичи за какие-то жалкие копейки, которых хватало лишь на картошку и горстку овса для приготовления вечного блюда дня – овсяного супа.
В любом случае, отправься она вместе со всеми в Филадельфию, меня бы не было и моих детей, соответственно, тоже.
С бабушкой вместе жизнь коротала и ее младшая сестра. Остальные американские родственники мне неведомы.
А по поводу бабушки отмечу лишь две дополнительные детали.
Первая: она с детства пыталась приучить меня к уважению к Богу, что ей категорически не удавалось. Ибо еще пятилетней, сопротивляясь обматыванию шеи шарфом перед выходом в садик, я ей заявляла с позиций диалектического материализма:
– Если твой Бог и существует, то он дурак.
– Почему это?
– Потому что я вот
Хасидизм – широко распространенное народное религиозное движение, возникшее в восточноевропейском иудаизме во второй четверти XVIII в. и существующее поныне. Хасидизм дал начало нескольким сотням общин, во главе каждой из которых стоит ребе, которому, как правило, приписывается особая праведность, мудрость и умение творить чудеса. Сформированные вокруг подобных фигур хасидские дворы называются обычно по местечкам, из которых берут свое начало. Например, Любавичский хасидизм, Бреславский хасидизм, Вижницский хасидизм и т. д.
