кивнула, не поднимая глаз.
– Думаешь… думаешь, он выживет? – прошептала она.
Мне не хотелось огорчать ее, но я не хотел и лгать. Давать ей ложную надежду.
– Не знаю, Искорка, – пробормотал я. – Он потерял много крови. Не знаю, задела ли та пуля жизненно важные органы, но… в настоящий момент он не в лучшем состоянии. Думаю, тебе стоит приготовиться к худшему. – Она закрыла глаза, слеза скользнула по ее щеке, когда она склонила голову. Мой дракон шевельнулся, и горький ком поднялся к горлу. Я вспомнил ее слова, когда солдат лежал, умирая, у нее на руках, она шептала признание, пока сознание человека угасало. И я знал, что она никогда не скажет таких слов мне.
Если только он не умер.
Меня заворотило от самого себя и от темных, мерзких мыслей моего внутреннего дракона, я поднялся и осмотрел пустынный горизонт.
Итак. Патриарх мертв. Мы осуществили то, что и намеревались сделать – не именно убить человека, а разоблачить его перед остальным Орденом и разрушить союз между ним и «Когтем». Организация больше не сможет управлять Орденом, потому что их выигрышная марионетка ушла со сцены. Это повергнет Святого Георгия в хаос, и те захотят отомстить за смерть своего лидера, но хотя бы на некоторое время окажутся в растерянности. И пока будут выяснять, что делать, я смогу переместить свою структуру даже глубже в подполье, так что мы окажемся в безопасности от неизбежного возмездия.
Но помимо этого, еще нужно было разобраться с «Когтем».
По коже пробежал холодок, пока я наблюдал, как солнце медленно крадется над равниной, окрашивая край неба в красный. Что-то надвигается. Я это чувствовал. Убийство Патриарха не пройдет бесследно. Возможно, подобное и являлось их планом все это время. Я ощущал себя пешкой в шахматной партии – той, которая только что убрала слона, а затем посмотрела вверх, а там оказалась королева, улыбающаяся мне через доску.
Я встряхнулся, нахмурившись. Я становлюсь параноиком. Даже если организация и ожидала подобного, наши планы не изменились. Несмотря ни на что, нам пришлось бы разоблачить Патриарха, и все равно это привело бы к тому, что лидер ордена оказался мертв, а солдат, разоблачивший его, висел между жизнью и смертью на окровавленной соли.
Я оглянулся на Эмбер и человека, прижавшихся друг к другу на унылой, неумолимой равнине. Лицо солдата оставалось бледным, как соль под ним наполовину в его крови, и, вероятно, немного моей, уже высыхающей на солнце. Постарайся не умереть, орденец, подумал я, поражаясь самому себе. С этого момента мир станет еще безумнее, и неплохо было бы стоять рядом с тобой плечом к плечу, когда все начнет рушиться. Если «Коготь» решит преследовать нас всеми силами, нам понадобится вся помощь, которой мы сможем заручиться. К тому ж, умри ты сейчас, Эмбер никогда не сможет забыть тебя.
А я не хочу всю оставшуюся жизнь соревноваться с чертовым призраком.
Гаррет
Я летел.
Подо
