эта встреча. К сожалению, потом он погиб: вскоре началась революция, в 1974 году к власти пришел Менгисту Хайле Мариам. Мне говорили, будто епископ Самуэль покончил с собой, но я не допускаю такой возможности: он был глубоко верующим человеком, священник такого ранга и образования пойти на самоубийство не мог.
Мне самому этот визит очень помог: готовясь к нему, я стал регулярно читать «Журнал Московской патриархии». Для советского человека это было подобно открытию нового мира: потрясающий язык, очень образный, с цитатами из Евангелия, и просто познавательно. Потом я старался этот журнал читать регулярно, мы даже на него подписались.
Пимен оказался очень интересным человеком, по-своему необыкновенным: он из сельской семьи, начинал церковную жизнь певчим в хоре, участвовал в Великой Отечественной войне и был демобилизован в звании майора, хотя еще до войны принял постриг и служил в церкви.
Пимен стал весьма яркой фигурой, на его эпоху пришлось трудное для Русской православной церкви время, когда закрывались храмы и над церковной деятельностью был очень строгий контроль; на время его же служения выпала великая дата – 1000-летие Крещения Руси (1988 г), – празднование которой он возглавил. Это событие стало поворотным моментом в отношениях церкви и государства.
В 2010 году отмечалось столетие со дня его рождения, и многие историки подчеркивали его мудрую, твердую позицию: он, как мог, старался сохранить многое из того, что еще не было уничтожено. В то же время Пимен внешне был очень лоялен к властям, он, например, не ответил на известное «великопостное» послание Александра Солженицына, где тот призывал патриархат противостоять антицерковной политике советской власти, то есть не желал публично ссориться с государством. Но он успел застать перестройку, возвращение многих приходов и церквей. Правительство ограничивало его передвижения, в том числе по Советскому Союзу, но несколько заграничных поездок Пимен все-таки совершил. Первым из русских предстоятелей побывал на горе Афон, а в 1982 году выступил в Нью-Йорке на сессии Генеральной ассамблеи ООН.
В составе делегации были и другие выдающиеся деятели Русской православной церкви, особенно меня поразил владыка Ювеналий, в то время митрополит Тульский и Белевский. Он был в начале своей церковной карьеры; незадолго до этого, в 1972 году, был назначен председателем Отдела внешних церковных сношений и в этом качестве сопровождал патриарха.
Именно Ювеналий вместе с митрополитом Ленинградским Никодимом присутствовали от РПЦ на Втором Ватиканском соборе (1962–1965).
Потом он стал митрополитом Крутицким и Коломенским, Управляющим Московской епархии и её правящим архиереем (в границах Московской области, за исключением Москвы) c резиденцией в Новодевичьем монастыре. Сейчас Ювеналий постоянный член Священного синода по кафедре, старейший (по возведению в сан) митрополит и старейший (по дате хиротонии) действующий иерарх Русской православной церкви.
Я
