8, 27). При этой встрече исчезают всякие пространственные категории, потому что Тот, Кто превыше небес (Иов. 11, 8), может быть столь мал, что даже во внутреннем пространстве человека, казалось бы, не столь уж и безмерно великом, мы не найдем географически точного места Его пребывания. Мы знаем уверенно: все, что мы носим в себе – интуиции, взлеты чувств, волны памяти – не Он. Мы убеждены: все, что мы можем уложить в мысль или заключить в образ – тоже не Он. Но если небеса проповедуют славу Божию (Пс. 18, 2), то и в каждом из нас, из-под глыб, завалов, паутин греховности может открыться «умное небо», сложиться образ абсолютно иного, того, что нам не принадлежит. Это «не принадлежащее нам» входит в нас и «заземляется», оплотняется в сердце, духовном и физическом центре нашего существования, откуда исходит все человеческое во всех его проявлениях.
«Человек бесконечно превосходит человека», – говорит Паскаль, поскольку начало его – в том «посещении Божием», которое несоизмеримо ни с чем человеческим. Так, всякая мысль рождается из предваряющего ее внутреннего звучания, как бы подсказывается словом, которое «настраивает» наше существо. Эта настроенность предшествует мысли и даже тому, что мы интуитивно обозначаем «душой». Она возникает в споре или согласии с тем Иным, которое неотъемлемо от нас. Мы живем, не замечая этого, во внимании и противлении Богу Живому… или к Его недремлющему противнику. Сердце есть «поле битвы», как вслед за святыми Отцами угадал Достоевский, то есть область вынесения решений, и человек обладает в ней полной свободой выбора, которой он ежемгновенно пользуется, ничего даже не делая, лишь мысля, вспоминая, существуя.
Жизнь в Боге означает сознательное пользование свободой, прозревающей к Его присутствию, открывающей слух к Его голосу. Свобода всегда заключает в себе возможность делать со своим слухом и зрением все, что мы сочтем нужным. И потому идея жизни, обходящаяся без Бога, иногда достаточно зрячая, чтобы увидеть, что существование намагничено некой энергией, бывает готова «восславить» дар свободы почти как проклятие. В сущности, мы приговорены к свободе, как говорит Сартр, и если попытаться заново прочитать эту мысль, мы убедимся, что речь идет именно о приговоре оставаться лицом к лицу с Тем, Кто, будучи внутри нас, остается радикально Иным. Чаще всего мы предпочитаем уклоняться от этой прямой встречи как с Богом, так и с Его противником, пытаясь остаться «над схваткой». Самое распространенное явление в человеческой истории – «бегство от сердца», по аналогии с «бегством от свободы», если вспомнить знаменитую формулу Эриха Фромма, хотя и совершенно в другом смысле. Но побег никогда не удается, потому что никакой человек не в силах освободиться от того сокровенного, пребывающего внутри него, где живет Невместимый небом небес, не желающий его оставлять…
Это «со-пребывание» означает, что Бог не остается прикованным к месту как некий сторонний наблюдатель. Это означает, что, существуя как Слово, Он не может в нас молчать. Будучи началом
