как ангелов, а Сына Человеческого – как архангела Михаила252. Примечательно, что большинство аргументов в пользу отождествления Сына Человеческого с архангелом Михаилом также основаны именно на еврейской части книги Даниила. Наиболее сильный из них заключается в анализе лексики, которую автор использует для описания целого ряда таинственных видений пророка, говоря о явлениях ангелов в человеческом облике. Характерно, что их ангельская сущность проявляется постепенно и, очевидно, не должна быть сразу открыта читателю. Эти фигуры определяются как רבֶגָֽ־האֵרְמַכְּ «в подобии мужа» (Дан 8, 15), םדָ֔אָ י֣נֵבְּ ֙תוּמדְכִּ «похожий на сынов человеческих» (Дан 10, 16) или даже просто שיא «муж» (Дан; 9, 21; 10, 5). Очевидно, что все эти еврейские выражения достаточно близки к арамейской фразе שׁנָאֱ רבַכְּ «будто Сын Человеческий». Другим аргументом в пользу отождествления Сына Человеческого с архангелом Михаилом является его роль в эсхатологических событиях, описанная в 12 главе: «И восстанет в то время Михаил, князь великий, стоящий за сынов народа своего» (Дан 12, 1).
Тем не менее при более детальном рассмотрении все описанные аргументы кажутся далеко не бесспорными. Использование выражений, близких к арамейскому «сын человеческий», в еврейских разделах книги Даниила безусловно вызывает ассоциации с образом Сына Человеческого из Дан 7, однако в стихе Дан 8, 17 сам пророк именуется םדָ֔אָ־ןבֶּ «сын человеческий», из чего, конечно, не следует, что автор видения понимал под «Сыном Человеческим» самого пророка Даниила. Скорее, это свидетельствует о влиянии книги Иезекииля, сказавшемся и в использовании этого обращения, и в характере изображения ангельских фигур. Участие архангела Михаила в апокалиптических событиях, описанных в 12 главе, также не является бесспорным основанием для его отождествления с Сыном Человеческим. Автор говорит о том, что «восстанет Михаил, князь великий, стоящий за сынов народу своего» (Дан 12, 1). По мнению Дж. Никельсбурга, наиболее предпочтительно трактовать этот пассаж как указание на выступление Михаила в божественном суде в качестве адвоката еврейского народа и обвинителя Антиоха Епифана253. Таким образом, скорее всего в Дан 12, 1 автор говорит об исполнении предсказания Дан 7, 22 «суд дан был святым Всевышнего».
В то же время получателем царства в Дан 12 оказывается не архангел Михаил, а воскресшие праведники, в первую очередь «разумные», «маскилим» – учителя, укреплявшие народ в вере во время гонений Антиоха, и за это подвергавшиеся преследованиям со стороны властей (Дан 11, 33). Автор книги Даниила говорит, что они «будут сиять как светила тверди, обратившие многих к правде – как звезды, навеки, навсегда» (Дан 12, 3). Скорее всего, представление о сиянии праведников обозначает их возвышение до ангельского статуса254. Подобная экзальтация «разумных» выглядит вполне соответствующей картине, описанной в Дан 7: шествию Сына Человеческого «с облаками небесными» для того, чтобы получить власть от «Ветхого
Albertz Rainer. Social Setting ofDaniel // The Book of Daniel. Composition and Reception. Vol. 1. Boston-Leiden. 2002. P. 184.
Nickelsburg George W. Resurrection, Immortality, and Eternal Life in Intertestamental Judaism and Early Christianity. Harvard, 2007. P. 12.
Hartman Louis F., Di Lella Alexander A. Op. cit. P. 309–310; Collins John J. Op. cit. P. 393.
