«оливье», и еще с полдюжины других поводов, которые русские в Америке придумывали, чтобы поставить майонез на стол. Во-вторых, во время предыдущих коротких визитов к родственникам в Питер ему так и не удалось ни разу самостоятельно сходить в русский магазин. Честно говоря, общение один на один с неулыбчивыми кассиршами и стояние в очереди с зазором между людьми не более ладони его немного пугало. И в-третьих, у него еще даже не было русских денег.
– Салатиков? – переспросил Алекс, – Легко!
Алекс решил сначала разобраться с русскими деньгами. Он встал в очередь в заводскую кассу, куда Петров отправил его утром за авансом. Перед ним мрачные люди пролетарского вида (Алекс был единственным в очереди при галстуке и в пиджаке) почти что в полном молчании забирали у кассира по несколько тысяч рублей, бережно складывали их в свои тощие кошельки и, горько вздыхая, расписывались в ведомости.
Стоявшие впереди вслух переживали, что денег в кассе не хватит, а те, что стояли позади – что касса закроется на перерыв до того, когда они просунут паспорт в маленькое зарешеченное окошко.
Ну как может не хватить денег в заводской кассе? «РосФарм» был прибыльной компанией, с огромным оборотом, настолько огромным, что, согласно Петрову, около миллиона долларов каждый месяц бесследно растворялись внутри стареньких стен компании, без учета взяток и воровства за их пределами.
По сравнению с этим народ брал смехотворные суммы в пятьсот рублей или тыщу в счет будущей зарплаты. Некоторым, судя по дрожи в руках и небритым подбородкам, деньги нужны были на немедленную выпивку. Другие, словно извиняясь, бубнили себе под нос – «мне на новый холодильник надо» или «у Сёмы пятидесятилетие». Видимо, думал Алекс, это такой российский этикет: испытывать неудобство и извиняться за свои честно заработанные деньги.
– Господи, какой холодильник, тут на жизнь людям не хватает, – обратилась к кому-то женщина, стоявшая за Алексом. – Думала, руководство поменяют, хоть зарплаты народу прибавят…
Алекс инстинктивно втянул голову в плечи и усилием воли подавил желание начать рассматривать свой, только что выданный Петровым, дорогой телефон.
Услышав про новое руководство, очередь загудела. Казалось, каждому было чем поделиться с окружающим пространством по этому поводу. Интересно, а наедине с собой они бы тоже не нашли ничего лучшего, чем ругать новых менеджеров, только приступивших к работе? Или же эта жажда справедливости была явлением сугубо коллективным?
Алекс, мысленно проклиная свой костюм американского пошива, разглядывал потертый мелкий рубчик чьей-то спины перед своим носом. Непонятно почему, ему было неловко, что он только топологически составлял с этой очередью единое целое и что очень скоро люди поймут, что он не свой, а классово чуждый представитель того самого нового руководства. Хотелось как-то незаметно выскользнуть из очереди и, может, прийти за деньгами в другой день. Но деньги были действительно нужны, к тому же нужно было купить салаты для вечеринки.
– В
