после чего я отходила пару дней.
Но ещё сильней поразила одна бумага, написанная по–русски ещё с ятями, в которой говорилось, что вино из Бордо поставляется царскому двору – императору Российской империи. Что называется – не ожидала.
Мне захотелось увидеть настоящую Францию с настоящими французами, и я проехала немного по югу страны вначале со стороны границы с Испанией, а затем – Италии. Я не задерживалась нигде долго, это была почти обзорная экскурсия, но самостоятельная, без суеты и чужих интерпретаций: только живое впечатление, спонтанное и непредвзятое. Обычная прогулка, и более ничего.
5
Первое, что удивило меня в этой поездке, это то, что в городе Арль мой взгляд уперся в название улицы «Place Nina Berberova ecrivain russe (1901–1993)». Русская писательница, которая ассоциировалась у меня и, думаю, у многих с Серебряным веком нашей поэзии, и вдруг оказывается, что она умерла только в 1993 году, все это время она жила здесь, а для нас как будто ушла с тем веком, где блистали Гумилев и Ходасевич, Ахматова и Цветаева… Это так далеко и так близко на самом деле…
В этом городе я задержалась не только потому, что здесь проживала Нина Берберова. Арль мне был знаком по картинам Ван Гога, и хотелось взглянуть на подлинник в лице самой природы. Поэтому беглого туристического просмотра у меня не получилось бы всё равно.
Он притягивал своей творческой аурой, пусть и несколько потускневшей после конца девятнадцатого века, когда этот город был магнитом для художников и поэтов, но особенно для художников. Чем он их манил теперь, трудно сказать, но, прожив здесь несколько дней, я как будто начинала смотреть на него глазами Ван Гога того времени, когда он только приехал сюда и, очарованный тем, что увидел, писал своему брату: «Порой мне кажется, что кровь моя начинает более или менее циркулировать снова. В Париже я не чувствовал себя живым, и я не мог выносить этого больше».
Я, в отличие от него, не имела того негативного восприятия Парижа, напротив, меня он вдохновлял, но некую усталость ощущала, как, впрочем, от любого большого города.
Поэтому взгляд мой отдыхал на раскинувшихся полях и виноградниках, на разливающемся до горизонта море, блестящем на солнце лазурью. Эти пейзажи менялись небольшими домами – красочными, будто по ним прошелся своей кистью художник.
Арль – это Галлийский Рим, вино и Ван Гог, как точно кто–то сказал. Но о Риме позже. О вине же – только в теории, иначе можно надолго зависнуть в безмятежном расслаблении, наслаждаясь красотами Прованса и вдыхая аромат вечного кайфа, витающего в самом воздухе этого места.
Похоже, что так здесь было всегда. Сам город и местечко Овер–сюр–Уоз, что находилось вблизи него, давали приют художникам. Именно здесь Ван Гог написал свое великолепное «Пшеничное поле с воронами». И несмотря на то, что родиной его была Голландия, где он появился на свет в деревушке Грот–Зюндерт, что недалеко от бельгийской границы, творческой родиной
