шла Зинаида Николаевна Плучек, на её руку опиралась Лиля Юрьевна в платье от Ив Сен-Лорана. Она уже плохо ходила, у неё были проблемы с шейкой бедра, но она не жаловалась и бодрилась. Следом шёл я. Было свежо и приятно. Мы вышли на большую поляну, после дождя всю усыпанную мухоморами. Лиля Юрьевна обратила внимание на эти грибы и как все плохо слышащие люди, громко сказала Зине Плучек:
– Зиночка, посмотрите, какие замечательные грибы! Не правда ли, они похожи на большие и маленькие хуи?
Мы сделали вид, что не слышали. И только Юлия Абрамовна, замыкавшая процессию, восхищенно заметила: «Какая память!»
Лиля Брик страстно любила жизнь до последнего момента, и ушла, как все знают, сама из этой жизни, потому что считала унизительным быть беспомощной и обременять окружающих своими проблемами. После прощания её тело кремировали в том же крематории, где был предан огню Владимир Маяковский. Согласно завещанию, ее прах был развеян в поле, в одном из самых живописных мест Подмосковья близ Звенигорода. Позднее там появился камень-памятник с выбитыми на нем буквами: ЛЮБ.
Ещё из переделкинских посиделок мне запомнился совершенно замечательный рассказ Вячика, который он услышал от своего отца.
Всеволод Иванов партизанил в Сибири, близ Новосибирска, в красном партизанском отряде. Условия были ужасные, люди страдали от вшей и грязи. И Всеволод, договорившись с командиром, отправился в город, к своему приятелю. Пришел ночью, попросил просто помыться, переодеться. А утром приятель сказал:
– У нас сегодня литературный вечер, местная поэтесса читает свои стихи. Пойдём со мной, тебя здесь никто не знает, так что можешь быть абсолютно спокоен.
Они пришли в какой-то дом, где собралось местное общество, дамы читали стихи. Кормили скудно, но давали чай. В разгар вечера раздался громкий, властный стук в дверь. Хозяйка побежала открывать. В комнату вошли два офицера и следом за ними – Верховный правитель России и Верховный главнокомандующий Русской армией, как он сам себя называл, адмирал Колчак. Хозяйка приветствовала его: «Ваше превосходительство, спасибо, адмирал, что пришли. Познакомьтесь, у нас здесь наши местные поэты». Хозяйка представила ему гостей, и когда дошла очередь до приятеля Иванова, тот, указав на Всеволода, сказал: «Это, ваше превосходительство, молодой писатель, рассказы которого очень похвалил Горький».
– Горький? – переспросил Колчак. – Да, знаю. Первый, кого мы повесим, когда придем в Петроград, будет Горький. И, подумав, добавил: – А следующий Блок.
Вспоминаю еще один эпизод из наших переделкинских встреч. В центре беседы – Лев Копелев, фронтовик, друг Солженицына и прототип одного из главных персонажей его романа «В круге первом». Сразу после окончания войны он десять лет отсидел в ГУЛАГе «за пропаганду буржуазного гуманизма» и якобы сочувствие к врагу. В середине 1970-х Копелев опубликовал за рубежом автобиографический роман-трилогию
