енные в данном сборнике, в большей или меньшей степени находятся в диалоге с европейской литературой и некоторыми шедеврами русской прозы XIX века (в частности, как будет показано ниже, с Достоевским). Однако парадоксальным образом имена писателей, представленных в сборнике, до сих пор практически неизвестны в России. Скажем больше: они и в Греции известны недостаточно, – точнее, речь идет о знаменитых писателях, но все большее количество читателей вынуждено читать некоторых из них в переводе (sic!) на новогреческий, то есть на тот вариант новогреческого языка, который называется «димотика».
Дело в том, что почти все тексты, включенные в настоящий сборник, написаны на кафаревусе – архаизированном книжном варианте греческого языка, сочетающем древнегреческую морфологию и новогреческий синтаксис. Кафаревуса (гр. «καθαρεύουσα», букв. «очищающая») – это язык, формально созданный в конце XVIII – начале XIX века с тем, чтобы стать официальным языком молодого греческого государства. Это был язык, очищенный от иностранных заимствований и включавший многочисленные кальки французских выражений, созданные с опорой на древнегреческую морфологию.
В сущности, нельзя утверждать, что кафаревуса явилась созданием греческих интеллектуалов конца XVIII века. Этот язык явился естественным продолжением и воплощением давней традиции, архаизаторской языковой политики, тенденции к постоянному возврату к эталонным образцам древнегреческого, это книжная форма греческого языка, которая культивировалась на всем протяжении существования Византии и восходит, по всей вероятности, к периоду аттикизма. В период турецкого владычества установка на архаизацию стала единственной надеждой на сохранение идентичности и национальной памяти греков. Не случайно для датировки греческих текстов исследователи часто руководствуются принципом: чем архаичнее текст, тем современнее автор.
Кафаревуса существовала параллельно с димотикой, «народным» языком, явившимся продолжением греческого койне. При этом понятие «кафаревуса» весьма размыто и неопределенно. Три главных прозаика Греции XIX века – Пападиамандис, Визиинос и Роидис – писали на кафаревусе, при этом речь идет о трех разных идиолектах, мгновенно опознаваемых и при этом совершенно различных. Фактически каждый литератор, писавший на кафаревусе, создавал свой собственный язык.
На протяжении длительного времени все официальное общение, университетские лекции, академический и юридический дискурс использовали исключительно кафаревусу. Любая рефлексия, рассуждение на абстрактные темы требовали использования кафаревусы. Это создавало странную раздвоенность сознания, когда высокий и низкий, сакральный и профанный, отвлеченный и бытовой дискурсы строго различались.
Решение языкового вопроса определенным образом коррелировало и с политической позицией. Последнее справедливо и для ХХ века, в доказательство можно привести то, что все прогрессивные правительства от Элефтерия Венизелоса в 1917 году до Андреаса Папандреу поддерживали димотику, в то время как консервативные и реакционные режимы (с единственным исключением – правительства Иоанниса Метаксаса, но об этом речь пойдет ниже) выступали против включения димотики в систему образования.
Вплоть до утверждения димотики в качестве государственного языка Греции кафаревуса служила для выражения консервативных идей правой партии, в то время как «левое» движение требовало языковой демократизации. Это привело к тому, что в 1950–1970‐х годах языковой стиль стал четко ассоциироваться с политическими взглядами и служил маркером отдельных групп единомышленников.
История введения преподавания на димотике правительством диктатора Метаксаса удивительна и достойна изложения. Впрочем, при ближайшем рассмотрении эта история идеально соответствует идеологической канве греческого языкового вопроса. В октябре 1936 года министр образования диктаторского правительства Метаксаса Константинос Георгакопулос разослал циркуляр по школам, утверждая, что сторонники димотики являются противниками национальной идеи. Реформы в системе образования интерпретировались им как попытка насаждения коммунизма. Последнее никого не удивило, поскольку все консервативные партии в Греции всегда поддерживали кафаревусу. Но диктатор занял совершенно неожиданную позицию применительно к димотике. Через месяц после своего прихода к власти он заявил в интервью, данном им газете, что димотикизм был чисто национальным явлением, он не имеет ничего общего с коммунизмом. Затем после отставки Георгакопулоса Метаксас назначил себя министром образования (1938–1941), и, хотя сам он всегда использовал в официальных речах кафаревусу и никогда не рассматривал перспективу превращения димотики в официальный язык государства, он немедленно учредил комитет, в который ввел Манолиса Триандафиллидиса и поручил ему составление современной грамматики новогреческого языка. Грамматика была напечатана в июне 1941 года. Метаксас даже написал введение к грамматике, в котором он утверждает, что грамматические правила привнесут в общее состояние вещей порядок и дисциплину, которых так не хватает грекам, и позволит им урезать их чрезмерно развитый индивидуализм. В свете последних событий сложно не изумиться
