помнить: придут другие, потомки, и тот, кто праведен в своем труде, вправе надеяться, что эти другие, эти потомки, будут лучше и глубже думать и говорить о том, о чем мы стремились думать и говорить. И будем со спокойной трезвостью и трезвым спокойствием заниматься своим делом. Мы можем пользоваться тем нашим знанием, какое нам ниспослано сегодня. От нас нельзя требовать больше того, что нам дано. И подобно слуге, который верен, довольствуясь малым, мы не можем сетовать на то малое, что у нас есть. От нас не требуется больше, чем такая верность.
Догматика как наука отчитывается за содержание возвещения христианской церкви. Не было бы никакой догматики и не было бы вообще никакой теологии, если бы главная задача церкви не заключалась в возвещении Евангелия, в свидетельствовании о сказанном Богом Слове. Эта постоянно вновь возникающая задача, эта проблема, поставленная перед церковью с самого начала, – проблема наставления, учения, свидетельства, возвещения. Она поистине всегда стоит как вопрос перед всей церковью, а не только перед теологом, священником: что мы как христиане хотим, собственно, сказать? Ведь церковь – это, несомненно, то место, где в мире звучит Слово. Так как возвещение сказанного Богом Слова, являющееся вместе с тем человеческим деянием, входит в задачу церкви, то с самого начала появилась необходимость в теологии и в том, что мы сегодня – приблизительно с XVII века – называем догматикой.
В теологии ставится вопрос об источнике, о том, откуда Слово, и ответ на этот первый вопрос всегда дается в той дисциплине, которую мы называем экзегетикой. В то же время возникает и вопрос о форме и образе возвещения, порученного церкви, и здесь мы оказываемся в сфере того, что называется практической теологией. Как раз посредине между экзегетикой и практической теологией располагается догматика или, если выражаться более объемно, систематическая теология. В догматике мы не задаемся вопросом о том, откуда происходит, и не задаемся вопросом о том, как оформляется церковное возвещение. В догматике мы спрашиваем: «Что мы должны думать и говорить?» Разумеется, это мы делаем после того, как узнали из Писания, откуда мы должны черпать это «что», и с учетом того, что мы должны не только что‐то высказать теоретически, но и известить об этом мир. Как раз, если исходить из догматики, становится ясно, что вся теология не есть просто история. История значима, но это такая история, которая входит в сегодняшнее настоящее, в hie et nunc. В то же время проповедь не должна выродиться в просто техническое мероприятие. Именно в сегодняшних суровых условиях более, чем когда‐либо, настоятелен вопрос о том, что должно быть содержанием христианского возвещения. Здесь я позволю себе задержать ваше внимание на этом «что». Ради ответа на этот вопрос и занимаются как раз догматикой, а не только экзегетикой и практической теологией. Чтобы не оставлять без внимания историю церкви, я хотел бы добавить, что перед ней стоит энциклопедическая задача. Ее. достоинство
