обитателям свои вдохновенные строки или рисунки.
Со временем собиравшееся в усадьбе общество даже стало называться Оленинским кружком. В разные годы в нем участвовали К. Батюшков, Н. Гнедич, А. Грибоедов, В. Жуковский, П. Вяземский, А. Мицкевич, М. Глинка, А. Алябьев, Кипренский, Карл и Александр Брюлловы, Г. Гагарин, Ф. Солнцев и многие другие. Приезжали сюда и будущие декабристы: С. Волконский, братья Сергей и Матвей Муравьевы-Апостолы, С. Трубецкой, Н. Муравьев и А. Тургенев. Для многих приглашение сюда – признание за ними особых творческих способностей…
Будучи президентом Академии художеств, гостеприимный хозяин часто не садился за стол обедать, если за ним не было пяти-шести учеников, которых поддерживал материально и всячески старался помочь.
Современники отмечали у Оленина редкий дар угадывать скрытый чужой талант и давать ему развиваться. При этом сам он часто мог оставаться незамеченным, что давало повод многим окружающим говорить об отсутствии у него больших способностей. Получалось, что рядом с людьми замечательными и яркими жил весьма обыкновенный человек. Не все смогли признать талантом и даром божьим его особенные душевные качества: умение любить людей, доброту и его верное служение своему Отечеству.
Даже спустя многие годы, в воспоминаниях об этом заповедном уголке имя всеми уважаемого Оленина звучало крайне редко. Его чаще называли в какой-то связи, что у него бывал великий поэт Пушкин или подолгу жил известный русский баснописец Крылов.
Душою этого общества всегда была Елизавета Марковна, супруга Алексея Николаевича. Ей в усадьбе посвящали веселые праздники, любительские спектакли на домашней сцене, писались стихи. Именно ее усилиями в усадьбе создавалась особая атмосфера, которая «оживляла и одушевляла общество». Мне вспомнилось, что в старину хозяйка часто определяла лицо дома. Ему приписывали качества, которые потом целиком относили к хозяйке. Это был добрый дом…
Проходя через галерею, нельзя было не обратить внимания на висевшие там портреты хозяев кисти художника А. Варнека, в прошлом ученика Оленина в Академии художеств. Их поместили на одной стене, почти рядом и получалось, что изображения, как бы смотрели друг на друга. Ежели на портрете добрейшего и педантичного Алексея Николаевича читалась некоторая доля снисходительной иронии или не укрывшейся ревности его автора, то с изображением Елизаветы Марковны получилось совсем иначе. Удивительно хорошее лицо. С портрета на нас смотрела сама мудрая добродетель, женщина, прекрасная в любых летах и нарядах, душа всего общества..
Вместе с Ниной мы проходим через господские комнаты, которые совсем не поражают нас роскошью. Все здесь красиво, но скромно и функционально. Это тоже свой особенный стиль. Оленина даже принято считать законодателем нового духовного уклада русской жизни, названного впоследствии усадебной культурой.
Похоже, что в те давние времена среди образованных
