сопли с разбитых носов, тоже отправились восвояси. Уже во дворе пришли к выводу, что не больно-то и хорош каток на Чистых. На Рязанке или в Инфизкульте лед лучше. И решили теперь кататься там.
Я же долгое время был себе противен. Ибо понимал, что элементарно струсил. Льва не защитил первый, хотя мог это сделать в легкую. Тогда я еще не знал, что такие поступки называются дерьмом.
Но девочек мы не забыли.
С девочками мы познакомились на катке. Их количество все время менялось, но всегда костяк в 3-4 человека оставался.
Знакомство начиналось по стандартной схеме:
– Ой, девочки, как вы хорошо катаетесь. Не научите моего друга Лёву (или Женю, или Марика, или Арика, или Лёшку), – начинал свои куртуазные заходы наш записной ловелас и женолюб Сашка Гагарин. Девочки хмыкали, переглядывались, хихикали, о чем-то шептались и вдруг враз соглашались нас обучать. Это значило, взяв девочку за руку, а лучше – под руку, начинать нарезать с ней круги по катку, совершенно забыв, что ты должен изображать крайней степени неумеху.
В ходе такого «обучения» мы знакомились и, главное, выясняется, где живет твоя «визави». Если далеко, то знакомство не продолжаешь. Ведь провожать! Ура, «наши» девочки все жили в одном месте, в переулках бывшего Хитрова рынка, о котором даже мы многие слышали. И сейчас с интересом, с определенным энтузиазмом пошли девочек провожать. Правда, перешепнулись, что лучше бы пока не разбредаться по парам, а подержаться всем вместе. Чё говорить, Хитровка и в 1946–50-е годы – все равно Хитровка.
Вот так, благодаря девочкам, мы узнали один из интереснейших районов Старой Москвы. И уже потом, когда мы осмелели и оставались и в переулках, и, главное, с девочками, я даже сейчас чувствую то изумление, когда подходишь к началу Подколокольного переулка, еще несколько домов и – чудесная церковь Петра и Павла, что на Яузе.
Летом я с девочкой Лялей много гулял по этим переулкам. Рвал в церковном саду одичавшие яблоки.
А чуть дальше, почти напротив этой красивой, в наше время заброшенной церковки, сверкает серебром чудесная колокольня церкви Троицы в Серебряниках.
Там, в Серебряническом переулке, жили и работали серебряных и золотых дел мастера.
Все это и многое другое рассказывала мне девочка Ляля, когда бродили мы с ней зимними, потом весенними, потом летними, потом осенними и так далее, вечерами. А что делать. Деваться для большего сближения было некуда. Разве – подъезды. Но их ведь тоже найти надо. И нам пока еще стеснительно вот так, шмыгая носом сказать – давай, зайдем вот сюда, погреемся.
Но и я в грязь лицом не ударял. Во-первых, выучил у нашего Шекспира монолог Гамлета «Быть или не быть» и все время, к месту или нет, цитировал. Ляля – взглядывала.
Затем прочел в исторической книжке про Иоанно-Предтеченский женский монастырь. И во время прогулки рассказывал Ляле про нехорошую Салтычиху, которая долгие годы в этом монастыре была заперта.
