минуточку, вот, пожалуйста, держите ваш документ.
– Можете подать рапорт руководству. Со своей стороны я это сделаю немедленно. Еще вопросы к нам имеются?
– Нет.
– В таком случае – до свидания.
– Эй, это ты чо?! – опешил бугай. – А бабки за помятую машину?
– Иди-ка сюда, родной… – не выдержал я столь обалденной наглости. – Миша, пусти меня к окну, я ему скажу пару ласковых…
Антон кивнул головой, и охранник чуть подвинулся в сторону, не спуская внимательных глаз с наших собеседников. Помимо глаз, он еще и автоматом их отслеживал, только пока не приподнимал его над краем оконного проема. Но в случае необходимости он бы нашпиговал их свинцом быстрее, чем я успел бы пару раз моргнуть. Краем глаза я заметил, что и капитан приготовил к бою свой АПС[2].
– Вот что, гусь ты лапчатый…
Дальнейший мой монолог проистекал почти что в абсолютной тишине. Бугай как рот разинул, так и позабыл его закрыть. Лейтенант-гаишник и вовсе места себе не находил от удивления. Судя по всему, подобных словесных оборотов он не слыхивал в своей жизни ни разу. И уж совершенно точно не ожидал услышать такие речи от пассажира оперативной машины ФСБ!
– …И уши свои протри мокрой тряпочкой! Чтобы сразу втюхивать, что тебе люди говорят!
Обалдевший до немоты бугай молчал. Похоже, что и в его тупой башке начали, наконец, ворочаться мысли. И были они, судя по его лицу, весьма невеселыми…
– Поехали, Антон, – повернулся я к Колесникову. – У нас дела есть, нечего попусту время терять со всякой шелупонью…
Уже после того как мы отъехали от гаишника метров на пятьсот, капитан повернулся ко мне.
– Ну вы, Александр Сергеевич, и даете! Где это вы таким оборотам научились? И что же раньше-то молчали?
– Так не было ж необходимости… А научился где… Когда вокруг столько «талантов» бродит, как в моих «выходах», еще и не таким словесам обучиться можно…
Антон уважительно покивал головой.
– Впечатляюще! Этот баран чуть язык от удивления не проглотил! Будет теперь машину из своего кармана чинить.
– А ты их номера запомнил?
– И даже записал.
– Давай-ка их сюда… – пробормотал я, нашаривая телефон. – Сейчас, минуточку… Дима? Как ты там жив? Чем порадуешь?
Михайловский язвительно поинтересовался датой, когда меня вылечили от рассеянного склероза.
– Черт знает, на сколько и куда ты провалился! И вот, вернулся, месяц бока отлеживаешь, а чтобы позвонить старому товарищу – так хренушки?
– Дим, прости, но я и телефон-то свой получил только четыре дня назад.
– А других аппаратов поблизости не нашлось? Вот и пришлось мне все подробности о твоем самочувствии из Нинки клещами тащить! У нее-то небось телефон был? Не мог с ее аппарата позвонить?
– Блин… Извини лопуха, честно тебе говорю – не допер!
– Вот… А я тут сижу, понимаешь, переживаю… кота – и то
Автоматический пистолет Стечкина.
