да стрельнул пару раз поверх голов, когда пленных моряков вязали. Без его ракет обошлись при обороне.
– А причем тут Сашка и я?
– Ну… Когда он услышал про чужих, так сразу загорелся с патрулем на берег к ним вернуться и пояснить, чьи в лесу шишки. В самой доходчивой форме, без лишних разговоров. Если это залетные англичане какие, то и фиг бы с ними, и так уже отношения не исправить, мы же сами с ними дружить не собираемся. А вдруг американцы, или вообще голландцы какие? Зачем заранее новых врагов заводить? Так что отправил я туда Всеславых погранцов, пусть попрактикуются. Старшим Артема назначил, тоже вовремя рядом оказался. Зубрилыч вроде обиделся, позлодействовать не дали. Чтобы он не скучал и не выдумывал лишнего, назначил я его сегодня дежурным по столовой. Пусть лучше в мирных целях пар выпускает.
Он поднялся, померял шагами невеликую мою резиденцию, остановился у окна, за которым уже наметилось оживление. Народ поднимался, приводил себя в порядок. Кто-то спешил менять посты, кто-то направлялся в общую столовую. Все-таки, несмотря на усиленную работу с личным составом, семейных у нас пока прибавилось не так уж много. Не у всех еще появилось чувство «собственного дома» в этом краю. Самое странное, что преобладали браки между «местными» и «пришлыми». Только Котозавр с американкой, да Сет Север с Ириной уже решились создать семьи, это я про попаданцев в чистом виде, так сказать. Хотя с Котом была отдельная песня, но общими усилиями наставили его на путь истинный… Так что за оградой «старого» форта у нас потихоньку образовался «семейный микрорайон». Завтракали и ужинали такие поселенцы уже дома, хотя на обед, если не находились в отъезде, все старались собираться в гарнизонной столовой, что прибавляло головной боли дежурному по кухне. Попробуй угадай, если вовремя не посмотрел журнал наличия на вахте, сколько народу соберется на дневной перерыв, который мы устроили по примеру сиесты, вроде наших более южных соседей. Не как в старом мире, в лучшем случае не час, а два часа отвели на такое мероприятие. Спорили по этому поводу не очень долго, но довольно громко. Потом решили, что такое общение всех со всеми имеет больше плюсов, чем лишний час светлого времени на работу. Пусть мы раньше считали себя более «продвинутыми и гибкими в плане социальной адаптации и приспособляемости к быстро меняющимся реалиям окружающей среды», как витиевато процитировал какого-то умника из будущего Рысенок, но… Предел прочности есть у каждого. Груз перемен, который навалился на нас сразу после провала, а потом осознание ответственности перед потомками, когда мы сообща решили попытаться переписать историю – о таком легко рассуждать, перелистываю очередную АИшку, сидя в теплом сортире. Если уж нам предоставили второй шанс, то было бы преступлением, по любым законам, не воспользоваться им. Всякое бывало после того памятного полдня 15 мая 1790-го, но ни разу ни от кого я не слышал: «Лучше бы тогда и там сгореть в огне ядрен-батона, чем сейчас корячиться, не зная, получится у нас в конечном счете повернуть ход истории к лучшему, или все усилия не допустить атомного пожара над планетой так
