не будет никакого будущего, если он позволит Хейзингу зайти в хвост. Нацист почти преуспел в этом, настолько он упорно делал манёвр, чтобы настигнуть их. Фаллон пустил свое тяжелое судно в изумительный штопор, затем взял круто вверх, пока его самолет почти не стал вертикально, и затем закрепился петлей назад и вниз, пройдя непосредственно сотню ярдов, и очутившись позади сбитого с толку нациста.
За долю секунды он заполучил самолет Хейзинга во всех его деталях – кусок темноты напротив огромной вспышки неба. Его палец немилосердно нажал на гашетку. Но никакого ответного грохота не донеслось от орудий его самолёта. Пулеметы «мессершмитта» были молчаливы и мертвы.
Потрясенный Фаллон внезапно вспомнил, что нацистский пилот этого самолета стучал и ругался в кабине, когда они схватили его. Теперь он понял, почему этот пилот не участвовал в битве за фьорды. Но осознание этого пришло слишком поздно.
– Оружие не работает, Нелс! – закричал он Хелверсону. – Мы не можем бороться, и я думаю, что уже не сможем уйти.
Хейзинг уже обнаружил их присутствие позади него, и отвалил в сторону. Но затем нацист прилетел, мчась с тыла, стреляя из всего оружия.
– Он не сможет убить нас, – известил громкий голос Хелверсона с фанатичной верой. – Старые боги будут бороться вместе с нами сегодня вечером.
Фаллон не верил этому, и его сердце похолодело от предчувствия гибели, когда он бросал самолет из стороны в сторону на всем протяжении неба, чтобы улететь от нациста. Ощущая их беспомощность, Хейзинг стал опрометчиво, при любой возможности стрелять по ним с каждой возможной дистанции.
Они спикировали снова вниз, к диким, снежным пикам и долинам, в безумном танце великолепных лучей, в небесах, окрашенных Авророй. Фаллон знал, что только вопрос времени, сколько они останутся в живых. Но время закончилось еще скорее, чем он ожидал.
Порыв повышающегося ветра стал опрокидывать самолет, круто изменяя его положение. Когда он отчаянно боролся, чтобы избежать падения, Хейзинг напал сверху. Пулеметы нациста застрочили, прострелив насквозь двигатель Фаллона. Поврежденный мотор закашлял и сдох. Приборы показали, что, по крайней мере, два бензопровода повреждены.
– Он попал в нас! – заорал теперь громко Фаллон, когда двигатель умер. – Держись, Хелверсон, мы летим вниз.
Он знал, что приземлиться вниз на мертвом движке – один шанс из ста. Но это был единственный, оставленный им шанс.
Усиливающиеся ветры свистели вдоль его крыльев и проталкивались в поврежденное судно, когда он мчался вниз через дергающийся утренний яркий свет. Хейзинг снизился к ним и выпустил очередь, которая попала в фюзеляж. Фаллон осознал с горечью, что неспособен забрать нациста с собой.
Он устремился к длинному, снежному ущелью, окруженному стеной ледяных пиков горных хребтов. Нос самолета теперь так сильно наклонился, что Фаллон напряженно вытягивал шею, чтобы оценивать расстояние в нереальном освещении. Теперь ветер перешел на свистящий вопль,
