вместе с четвертой группой и сейчас придирчиво оглядывал выстроившихся на передней линейке бойцов.
– Так точно!
Отвечая на заданный вопрос, Кузнецов невольно перебирал в уме: все ли действительно он предусмотрел, не забыл ли в суете сборов чего-нибудь важного. Нет, вроде бы все было взято. Миноискатель, кошка у рядового Киселева, мины получили, провода и подрывные машинки выдал, бинокль взял, карта в разгрузке. Точно, все на месте. Не считая рядового Осипова, заболевшего на второй день по прибытии в ПВД, все бойцы в строю.
– «Лиану» взял? – Павел Петрович наклонился, придирчиво осматривая свежие нитки на рейдовом рюкзаке Баринова. Осмотрев, покачал головой и в ожидании ответа покосился на раздосадованного этим вопросом Кузнецова.
– Никак нет, товарищ майор. Кончились.
– Как это кончились? – Брови Борисова удивленно поползли вверх.
– Не знаю, товарищ майор, на складе нет.
– Ладно, разберусь, – задумчиво протянул он. И тут же бодро: – Ничего, бдительнее будут, а то на техническое чудо понадеются, и ханды кряк…
Этот строевой смотр практически ничем не отличался от десятков других смотров, виденных Кузнецовым прежде – еще в мирной жизни. Разве что снаряжение было несколько другим, да начальники служб, хоть и казались более дотошными, не изводили командиров групп мелкими придирками, выискивали лишь реальные, а не мнимые недостатки. Наконец все было проверено, и уходящие, взвалив на плечи тяжелые рюкзаки, потянулись к стоявшим за воротами бронированным «Уралам».
– Ни пуха! – Остающийся в ПВД Иволгин шлепнул уходящего Кузнецова по плечу.
– К черту! – Олег улыбнулся и вдруг почувствовал, как в душе начала разрастаться противная, щекочущая боль ожидания, потерявшаяся в хлопотах предбоевой суеты.
Иволгин хотел сказать что-то еще, но был вынужден отскочить в сторону, уступая дорогу идущему чуть левее Димарику, степенно и, как всегда, враскоряку, шагавшему по шуршащей под ногами гальке и мотавшему из стороны в сторону стволом своего пулемета.
– Димарик… – чертыхнулся Виктор.
Услышавший это Кузнецов хмыкнул, а Маркитанов не обратил на брошенную в его адрес фразу ни малейшего внимания. Он шел на очередное в своей жизни боевое задание, и распирающая внутри гордость, словно поднимая над землей, помогала ему не замечать ни тяжести нагруженного снаряжения, ни остающихся в ПВД офицеров.
– В одну шеренгу фронтом от меня становись! Оружие заряжай! – скомандовал Кузнецов.
Щелчки снимаемых предохранителей, щелканье затворов.
– На предохранитель ставь! Налево, на погрузку шагом марш!
– Командир, – Димарик плюхнул приклад «ПКМа» на землю, – какой «Урал» наш?
Олег хотел заругаться – комбат определял номера машин, и все должны были это слышать, – но вдруг понял, что и сам не удосужился запомнить. Словно желая показать
