откинулся на спинку дивана, раскинул руки, так что правая рука лежала за спиной Лиды.
– Мы оба были не правы, – сказал он. – Мы дали увлечь себя эмоциям.
– Он тоже!
– Для него это не играет роли. Никто, кроме нас, не видел его лица и не слушал его оговорок. А если вы захотите напомнить… вам же хуже.
– Вы в самом деле обеспокоены? – спросила Лида.
– Да. Всерьез. – Матя посмотрел на приоткрытую дверь.
– Закрыть? – спросила Лида.
– Нет. Я думаю, он не подслушивает… Черт побери, я не хотел бы, чтобы мое дело сорвалось.
Лидочка не задавала вопросов, захочет – сам скажет. Не захочет – она переживет. Большая теплая ладонь Мати по-хозяйски улеглась на ее коленку. Тыльная сторона кисти была покрыта редкими темными волосами – как же она раньше не заметила этого?
Лидочка стала сталкивать пальцы Мати с коленки, пальцы сопротивлялись. Матя был доволен этой небольшой схваткой.
– Повышенная чувственность, – ворковал он, – свойственна творческим натурам. Не исключено, что это одно из выражений таланта.
Лидочке удалось справиться с пальцами Мати, и тот принялся рассматривать свои ногти.
– Пушкин с точки зрения обывателя – козел, – сказал физик.
– Матя!
– Обывателю куда интереснее узнать, завалил ли поэт жену Воронцова в приморской пещере, чем твердить с детства: «Мой дядя самых честных правил… когда простой продукт имеет».
– Вы не правы и знаете, что не правы!
– Вы сердитесь! Вам это идет. Ноздри раздуваются, глазки сверкают.
– Я не сержусь. Почему я должна сердиться на санаторного донжуана?
– Лидочка, вы ангел! Найти такие точные слова!
– К тому же далеко не все великие люди были… сладострастными.
Лидочка чуть было не сказала: «Ленин, например», но испугалась. А Матя ее почти понял.
– Дайте пример! Наполеон? Наполеон был слаб… физически слаб. Но в меру своих сил очень старался.
– А ваш Муссолини?
– К счастью, он не мой. Но совсем недавно один из его романов чуть не кончился трагедией. Одна французская актриса решила его соблазнить и в том отлично преуспела.
Почувствовав, что завладел вниманием собеседницы, Матя достал трубку, принялся ее набивать табаком. Лидочка вдруг поняла, что ждет, когда он зажжет трубку, ей нравился запах дорогого табака.
– Она сдуру начала афишировать эту связь, и ее пришлось выслать из Италии.
– Почему?
– Это же католическая страна, в конце концов!
– Но он же фашист! Ему все можно.
– Ему многого нельзя. Диктаторы, моя душечка, куда более ограничены в явных грехах, чем обыкновенные люди.
– И чем все это кончилось?
– Актриса стреляла во французского посла и ранила его. И попала в тюрьму.
– Ну в посла-то зачем?
– За то, что он хотел выгнать
