увидели друг друга одновременно, армейский спецназовец и полицейский. Одновременно бросились на землю и в сторону. Прямо в воздухе начали стрелять. Автомат Романа захлебнулся на третьей пуле, автомат полицейского – на четвертой или пятой. Но у стража закона, или – беззакония, кому как нравится, пистолет был в кобуре, а у Ветрова – в кармане. Честная ковбойская дуэль, в которой старший лейтенант стрелял, а его противник доблестно ловил пули. Все одиннадцать, ну, в крайнем случае, парочка пролетела мимо. Поменять обойму, передернуть затвор… Контрольный выстрел не требовался, противник выглядел крайне неаппетитно даже для врага, и теперь Роман наконец смог дать себе волю.
Он подсознательно ожидал самого худшего, словно своими глазами видел, как пули рвут на Людмиле рубашку, добираются до ее загорелого, такого манящего тела, калечат и портят его, проносясь сквозь плоть… Может, какая-то застряла внутри, разницы в том… Раз уж сарай превратился в решето… Потому под крышу Роман вступал робко, готовясь вздрогнуть в ужасе.
Точно. Мила лежала в дальнем углу, неподвижная, распластанная.
Шаг, Ветров подхватил девушку, перевернул и… нарвался на испуганный взгляд. Но боли в глазах Милы не было, руки, скользнув по рубашке, остались сухи. Офицер невольно покосился на стену, впервые отметив: все дыры приходились довольно высоко, если бы Мила хотя бы сидела, несдобровать, да она, видно, упала. На свое счастье.
– Цела?
– Не знаю, – откровенно призналась девушка и вдруг пылко прижалась к Роману.
Цела…
Международная космическая станция, обрывок аудиозаписи, переведено с английского
20 декабря 2012
– Ты уверен, что там ничего нет? Мне показалось…
– Уверен. Сама посмотри. Видишь? Совершенно ничего.
– Но ведь только что было.
– Было, а теперь уже нет. И перестань наконец вести себя как маленькая девочка. Уже полчаса прошло, как мы с тобой препираемся. Вокруг тысячи километров пустого пространства. Ни-че-го! Вон там, чуть ниже, проходит траектория японского спутника… забыл маркировку. Могло блеснуть оттуда. Левее можешь заметить части наших солнечных батарей на фермах. Они тоже блестят. Или тебе летающая тарелочка глаза заслепила?
– Не смейся надо мной! Если я биолог, то это не означает, что меня можно выставлять круглой дурой!
– Тише. Не устраивай еще одну глупую сцену.
– Боишься, что другие услышат?
– Зачем нам косые взгляды в кают-компании?
– Раньше это тебя не волновало. Главное – залезть ко мне в комбинезон.
– Говори потише, прошу тебя.
– Ага, боишься! Да вся команда знает, что я с тобой сплю.
– Не боюсь. Но не хочу осложнений.
– Каких осложнений? Мы тут взрослые люди. Даже в программе подготовки нас инструктировали по поводу секса. Нечего стесняться. Никто и слова
