– представителей вселенского разума.
Естественно, тюремщики были предупреждены о возможностях Ульриха, проявившихся после выхода из ганноверского централа. База Гуантанамо перешла на другой режим несения службы, блок С, в который был помещён Хорст, освободили от других заключённых и накрыли энергетическими завесами, связь с внешним миром была заблокирована абсолютно, и обслуживали узника лишь витсы и компьютер тюрьмы по имени Барак. Живые охранники и персонал базы к контактам с пленником допущены не были.
Он понял это не сразу, пока Барак доходчиво не сообщил ему об условиях содержания «суперзлодея». Условия были намного хуже, чем у маньяков, приговорённых к казни. Прав у него действительно не было никаких, и обо всех телодвижениях он должен был докладывать Бараку и просить разрешения даже на отправление естественных физиологических потребностей.
Первое время Ульрих бесился, получая чувствительные электрические оплеухи после попыток «качать права», потом смирился, понимая, что сил на сопротивление «образцовой американской системе правосудия» у него нет. Впору было задуматься о суициде, но он боялся боли, боялся смерти и в глубине своей чёрной души таил надежду, что ему удастся вырваться на свободу и воздать своим врагам должное. Особенно Ромашину-младшему, оказавшемуся сильнее не только самого Хорста, но и эмиссара инвазеров, по сути сбежавшего с поля боя.
Идея докричаться до инвазеров и предъявить им претензии возникла у Хорста на следующий день, когда ему сообщили о решении Всеземного Чрезвычайного Трибунала: казнить!
Сначала Ульрих не поверил сухому известию Барака.
– Что?! По какому праву?! Пусть меня судят в Европе, а не в Америке, я гражданин Великой Германии!
– Трибунал созван по запросу Всемирного Координационного Совета, – ответил инк. – Ваша вина доказана.
– Подумаешь, ликвидировал пару никчёмных стариков! За это дают всего лишь пожизненное!
– По совокупности преступлений вы заслуживаете смертной казни сорок три раза.
Ульрих фыркнул.
– Достаточно одного, чтобы лишиться головы. Кто вынес вердикт – казнить?
– Верховный судья Трибунала Накирнан Сафой.
– Африканец?
– По национальности он татарин.
– Hinterfotziger Scheisskerl![3] Надо было замочить всех татар! Точно, что он? Не русский, не Ромашин Игнат? Или Артём?
– Нет.
– Всё равно благодаря им! Ничего, я ещё доберусь до них! Апелляцию подать можно?
– Нет. Ни один адвокат не стал защищать вас. Апелляцию подал судебный инк, но она была сразу отклонена.
– Понятно, боятся, сволочи! На когда назначено исполнение приговора?
– На двадцать второе августа.
– А сегодня какое?
– Двадцать первое августа.
– Die
Ругательство (
