Добра есть “причина всего правого и прекрасного”, так и у Плотина Единое есть “источник и первооснова прекрасного”*. Идеал прекрасного осуществлен в Царстве Духа, умопостигаемую красоту которого Плотин, между прочим, характеризует такими чертами: в этом царстве “всякое существо имеет в себе весь (духовный) мир и созерцает его целиком во всяком другом существе, так что повсюду находится все, и все есть все, и каждое есть все, и беспределен блеск этого мира”. '''Здесь”, т. е. у нас на земле, “всякая часть исходит из другой, и остается только частью, там же всякая часть происходит из целого, причем целое и часть совпадают. Кажется частью, а для острого глаза, как у мифического Линкея, который видел внутренность земли, открывается как целое”[13].
В своей книге “Мир как органическое целое” <М., 1917> (гл. VI) я стараюсь показать, что Царство Духа в системе Плотина соответствует христианскому пониманию Царства Божия как царства любви. Таким образом, и в христианском представлении о мире, и в учении Плотина, завершающем собою все древнегреческое мышление, так как философия Плотина есть синтез систем Платона и Аристотеля[14], Царство Божие рассматривается как область, где осуществлен идеал красоты.
Глава 2
Состав совершенной красоты
1. Чувственная воплощенность
Опыт о Царстве Божием, достигаемый в видениях святых и мистиков, заключает в себе данные чувственной, интеллектуальной и мистической интуиции в неразрывном сочетании. Во всех этих трех своих сторонах он представляет собою непосредственное созерцание человеком самого бытия. Однако в человеческом сознании это созерцание слишком мало дифференцировано: очень многие данные этого опыта только сознаны, но не опознаны, т. е. не выражены в понятии. Это одно из глубоких отличий нашей земной интуиции от интуиции, свойственной Божественному всеведению. В Божественном разуме интуиция, как говорит об этом от. П. Флоренский, сочетает дискурсивную расчлененность (дифференцированность) до бесконечности с интуитивною интегрированностью до единства[15].
Чтобы поднять на большую высоту знание о Царстве Божием, получаемое в видениях, нужно дополнить его умозрительными выводами, вытекающими из знания основ Царства Божия, именно из того, что оно есть царство личностей, любящих Бога больше себя и все остальные существа, как себя. Единодушие членов Царства Божия освобождает их от всех несовершенств нашего психо-материального царства и, отдавая себе отчет в том, какие отсюда получаются следствия, мы будем в состоянии выразить в понятиях различные аспекты добротности этого Царства, а следовательно, и аспекты, необходимо присущие идеалу красоты.
Красота, как уже сказано, всегда есть духовное или душевное бытие, чувственно воплощенное, т. е. неразрывно спаянное с телесною жизнью. Словом “телесность” я обозначаю всю совокупность пространственных процессов, производимых
Эннеады, V, 8, 4.
См. об этом книгу Лосева «Античный космос и современная наука», <М„> 1927.
Флоренский. Столп и утверждение истины, <М., 1914>, стр. 43.
