юфтевые, под рубахи надеты кольчуги, тулупчики старательно подпоясаны, и оружие тоже старательно проверено.
Пробирались на цыпочках, хотя я не очень понимала, почему мы не дождались полной темноты, тогда подойти будет легче. Вятич объяснил: пока татары еще не слишком беспокоятся отсутствием своей охраны, считают, что та добивает нас. А вот немного погодя будут осторожнее.
И все же татары дозор выставили, правда, на наше счастье, очень небольшой. Вятич тронул меня за рукав и кивнул вперед. По берегу прохаживался татарин, оглядывая округу. Теперь движение Вятича, приказывающее мне лежать неподвижно, было резким и не терпящим возражений, я кивнула. Нужно подчиняться, иначе больше не возьмет. Если вообще будет это больше…
Я наблюдала за своим наставником, затаив дыхание. Дозорный осматривал стан, потом дальние подступы к остановившемуся обозу, но ни садиться, ни уходить не собирался. Во дисциплинка… Хорошо хоть стоял к нам спиной. Вятич ужом подполз к татарину, вот вытащил из-за пояса топор и… Татарин вдруг начал разворачиваться в сторону сотника! Видно, почувствовал опасность спиной. Ни подать сигнал тревоги, ни даже просто вскрикнуть не успел, топор просто снес ему голову с открытым ртом. Вятич ловко подхватил падающее тело и так же ловко сунул его в куст.
Но охранник мог быть не один, значит, надо посмотреть остальных, чтобы на нас также не напали сзади. Я поняла жест Вятича, показывающий, чтобы я наблюдала за округой. Осторожно оглядываясь, все же косила глазами в его сторону, но не увидела, как он уложил второго татарина.
Мы выползли почти на берег Оки, и тут сотник сделал что-то непонятное, он стряхнул на свою голову почти весь снег с куста, сразу превратившись в подобие сугроба. Я, не задумываясь проделала то же с собой. Вятич показал мне, чтобы оставалась на месте. Я отрицательно помотала головой. Увидела его кулак и… в ответ скрутила кукиш. Глаза Вятича смеялись, это было видно даже в полутьме, он снова показал кулак и осторожно пополз вперед.
На берегу стало на два сугроба больше.
Уже совсем стемнело. У костров расположились татары, а чуть поодаль сидели связанные пленники. А добра-то награбили! Обоз располагался прямо на льду Оки, не желая подниматься на довольно крутые берега, только выставили по ним вот такие маленькие дозоры, как тот, что уничтожил Вятич, и ждали возвращения охраны. Костры были видны далеко вперед, да и назад по ходу тоже, обоз большой, мы забрались, конечно, не в середину, но и не с краю.
Вятич знаком показал, чтобы я оставалась на месте, а он отползет чуть дальше. Было очень страшно, но я кивнула. Сама напросилась.
Еще через мгновение сотника я уже не видела и тут же поняла, что настоящего страха не знала. Вот теперь стало жутко, ночь, внизу на берегу татары, вокруг стеной лес, а я одна, и никакой защиты. Сердце билось так, что его звук наверняка был слышен по всему берегу, но никто почему-то не обращал внимания. В ушах стоял настоящий грохот. Они что, считают, что у русских всегда так? И вдруг с той стороны, куда уполз Вятич, я услышала тихий волчий вой. Сначала был всплеск радости, в жутком волчьем голосе послышалось что-то родное, но тут же мелькнула мысль, что это может быть настоящий волк!
Отогнав ненужную мысль от себя, я
