эквивалентно русскому словy «Кремль» – если бы только московский Кремль не совмещал в себе еще и английский Тауэр, старинную крепость столицы.
Уайтхолл от города Лондона стенами не отделен, и, надо полагать, городская полиция в тот январский день 1919 года об этом искренне сожалела.
Как бы то ни было, разбираться с ситуацией пришлось не министру внутренних дел, а военному министру Уинстону Черчиллю, который, кстати, на свой пост вступал только на следующий день. Что его не смутило.
Oн вызвал к себе генерала Филдинга. По должности генерал был «Commanding Officer of the London District», что по-русски, вероятно, звучало бы как «военный комендант Лондона».
Между ними состоялся следующий разговор.
Черчилль: «Какие войска имеются в вашем распоряжении, генерал?»
Филдинг: «Батальон гвардии и три эскадрона Собственной Его Величества Кавалерии».
Черчилль: «Они надежны?»
Филдинг: «Надеюсь, что да».
Черчилль: «Можете вы арестовать мятежников?»
Филдинг: «Я не уверен».
Черчилль: «У вас есть какие-нибудь другие предложения?»
Филдинг: «Никаких других предложений нет».
Черчилль: «В таком случае – арестуйте мятежников».
IV
Чтобы оценить по достоинству решительность Черчилля, надо принять во внимание, что от английского варианта Кровавого воскресенья его отделял один залп. К счастью, обошлось без выстрела. Однако храбрость – только одна сторона дела. Для разрешения проблемы недовольства армии нужны были не только решительные меры пресечения, но и устранение самой причины недовольства. Люди должны понимать, что правительство – это ИХ правительство, и власть свою использует рационально и в их интересах.
12 мая, через четыре дня после лондонского мятежа и через три дня после вступления в полномочия главы военного министерства, Черчилль опубликовал план схемы, по которой будет проходить демобилизация.
Она базировалась на возможности скорейшего трудоустройства – солдат, имеющий предложение на работу, уходил из армии немедленно, ему для этого достаточно было только предъявить соответствующую справку от работодателя. Срок уже пройденной службы значения не имел – солдат, призванный в армию всего четыре месяца назад, в этом случае увольнялся точно так же, как и тот, кто отслужил четыре года и прошел всю войну.
Немедленной демобилизации подлежали военные старших призывных возрастов – сорокалетние и старше.
Все солдаты, ушедшие в армию добровольцами, то есть до введения в 1916 году призыва, демобилизовывались первыми, до своих товарищей-призывников. Предпочтение в очередности отдавалось тем, кто имел ранения.
Честность и прозрачность схемы увольнения с военной службы были признаны моментально и повсеместно, напряжение в армии значительно спало.
