что, если и она застрянет тут, вы об этом подумали? Тогда… тогда…
– Она тоже здесь работу найдет, не сомневайтесь. Возможностей для этого предостаточно…
– Прекратите немедленно! – и твердо добавил. – Я попробую вернуться домой, – произнеся эти слова, он зябко поежился, точно холодный ветер коснулся его плеч. – Сперва надо только понять все это, весь механизм, а для этого встретится с тем человеком, но не для того, для чего предлагали вы, просто спросить. Главное, понять надеется ли он.
– На что надеется? – переспросил я.
– На что угодно. Скажем, на искупление грехов. – По моему недоуменному лицу Нодар догадался, что ход его мыслей непонятен и поспешил пояснить: – Ну, скажите на милость, почему я оказался запертым здесь, как, за что, по какой причине? Ведь должна же быть причина, все объясняющая, все ставящая на свои места, подо всем подводящая черту, не так ли?
– Я… как-то не думал… – растерянно пробормотал я.
– Причина быть просто обязана, вы же прекрасно знаете, и вам и мне эту истину вдалбливали с детства, ничто просто так не делается, всему есть основание, на все найдется ответ. Можно сказать, это аксиома нашего земного существования. Вот этими поисками я и занимался этим сегодня, с самого утра. Сидел на чердаке этого дома и сопоставлял. Выяснилось, что я не один здесь, значит, согласитесь, я совершил нечто против определенных правил, может, этого микрорайона, может, города, против каких-то неизвестных мне норм, или напротив, очевидных всякому. И, как следствие, попал в ту категорию людей, что собраны здесь волею судеб, в ту десятку. Каламбур получается, – горько усмехнулся он и продолжил. – И пока я не пойму, почему и за что, я едва ли смогу отсюда выбраться. А чтобы понять это, мне необходимо найти того человека и еще раз встать у него на пути, так, чтобы он выслушал меня, понял и смог бы дать ответ. Он совершил какой-то грех… ведь я тоже грешен.
– Грешен всякий человек, – резонно заметил я, – никто не составит исключения. Это не тот довод, и он едва ли станет…
– Я говорю сейчас о Нине, – резко повернувшись ко мне, произнес Нодар. – Может быть, за это… за мою поездку полагается разлука, как епитимья или… Нет, так всё, что угодно, можно считать. Хотя бы и то, что я приезжий, как принято говорить, лицо кавказской национальности.
– И что против вашего присутствия взбунтовался микрорайон?… Простите…. Вы откуда родом? – осведомился я.
– Издалека, – глухо произнес он, – из Шуахили. Это в Аджарии; маленький городок на трассе, соединяющий Батуми с Гюмри. Да и в Москве живу далеко от этих мест, в Измайлове. Что же заставило меня поехать… быть может, предчувствие неизбежного?
– Почему обязательно грех? – спросил я, не хотел спрашивать, но удержаться не смог. – Почему должна быть всё объясняющая причина, почему бы не быть некоему феномену в этом микрорайоне Москвы, произвольно захватывающим и удерживающем внутри себя людей, повинуясь математической, физиологической, да какой угодно логике.
