ко мне интересы, кроме упомянутых, то есть, никаких? Что у вас тут происходит-то в послевоенное время? Поделиться не хочешь?
Она молчала.
– Ну, давай, тогда я пофантазирую. – Я взмахнул палочкой, и хор уверенно зазвучал. – Насчет Алешки и Александры Алексеевны ты ведь не очень переживаешь, верно? Ну, дружили когда-то, ну, виделись, ну, здоровались… А вот для дела их беда могла и послужить, особенно, когда нашли визитку у Алешки. Конечно, такой шанс раз в один «Тайфун» подворачивается. Убрали Жанну, списали на заезжего гастролера, и снова мир и согласие между шахтерами и металлургами. Лишь бы не было войны, да? Ну, и что? Вместо Жанны другой придет – безнаказанное место пусто не бывает. Вы меня из-за этого Дерганным заменили? До следующего «Тайфуна»?
Она покусывала губы и молчала.
Я встал.
– Ладно, ты пока пообижайся некоторый промежуток времени, а я пойду. Меня человек с утра ждет, по-моему, единственный тут у вас нормальный.
– Подожди! – Александра Петровна привстала и порывисто наклонилась ко мне через стол. – Подожди. Ты не прав. Все не так!
Ее рука коснулась моей и крепко сжала. Она удерживала меня рукой и глазами, и я не стал вырываться.
– Подожди, – уже спокойно попросила она, – давай, поедим. Бэлла сейчас принесет. Я сегодня с утра ничего не ела, да и ты, наверное, тоже… Все я тебе рассказать не могу, только частично…
Безотказная и вымуштрованная, как Золотая рыбка, Бэллочка принесла нам пельмени и сто грамм настоящей водки в графинчике, целиком укрывшемся в ее кулаке.
Александра Петровна разлила сама и подняла тонкий стакан, отставив пальчик.
– Только ни-ко-му, – предупредила она вместо тоста.
– Никому, – поклялся я. – Даже Дерганному.
Никакой ужасной тайны она мне не открыла, но все-таки хор пришлось прервать и распустить на каникулы, а дирижера уволить без выходного пособия.
*** *** ***
Добывали в Краснореченске не только уголь. Еще с незапамятных советских времен пыхтел в десяти километрах от города неказистый, окруженный чахлой березовой рощей заводик по переработке вторсырья. Заводик имел номер и не имел ветеранов труда, надежно охранялся солдатами внутренних войск и, может быть, поэтому в роще никогда не селились птицы. Краснореченцев завод не особенно интересовал. Хоть там и хорошо платили, но ничего нельзя было вынести.
В период раскрытия больших и маленьких государственных секретов и хитростей интерес к заводу резко подскочил. Оказалось, под вторсырьем подразумевались радиоактивный кобальт и никель, и невесть откуда взявшаяся общественность, напуганная грядущей общегородской импотенцией, потребовала завод закрыть. Когда же выяснилось, что кроме жесткого излучения вторсырье обладает еще одной немаловажной характеристикой: ценой в тысячах долларов за килограмм, общественность решила, что завод закрывать из патриотических соображений все же не стоит, а вот
