Тут один мужчина часто у меня покупал. Собачка у него – почти как ваша, только ухоженная. Извините. Ничего не желаете?
– Спасибо, сейчас подумаю… А как ту собачку звали, не припомните?
Женщина наморщилась, поджала губы.
– Нет, не помню. Смешно как-то звали. У меня много покупателей, и с собаками много. Всех не запомнишь.
– А что он покупал?
– Эклеры покупал. Всегда по четыре штуки. Я ему еще говорю: «Избалуете свою жену – будет такая же толстушка, как и я». А он, оказывается, для собаки. А вы вашей собачке не хотите взять?
– Хочу. Я как раз за эклерами и подошел. Моя тоже любит. И тоже четыре.
Взяв бумажный пакет, я поблагодарил продавщицу, отодвинулся от окошка и присел на корточки. Собака отвела морду в сторону и смотрела на дорогу, но ее тяжелый хвост совсем не безразлично постукивал по асфальту.
– А чего это мы так засмущались – даже слюни потекли? Ты любишь эклеры? – Я протянул ей пирожное. – Так ешь – в этом нет ничего постыдного. Китайцы, вон, собак едят и не стесняются.
Она неуверенно лизнула пирожное языком, потом прихватила зубами, но перед тем, как откусить, еще раз посмотрела мне в глаза.
Я ободряюще кивнул.
– Ешь на здоровье.
Она съела только три. От четвертого эклера отказалась наотрез, и я сообразил, что собака оставила его для меня. Я доедал его уже в троллейбусе.
Мы ехали очень долго, и хотя собака не толкалась, не ругалась матом и не дышала перегаром, почти на каждой остановке меня возмущенно спрашивали, почему она без поводка и без намордника. Я терпеливо объяснял, что без намордника собака, потому что у нее сильно поранена морда, а без поводка – потому что сегодня вторник.
Подошедшая кондукторша про вторник что-то недопоняла, сказала, что у нее нет такого распоряжения. Пришлось показывать ей удостоверение и доверительно шептать на ухо, что мы преследуем опасного преступника, который сидит вон там, впереди, и собака должна быть в любой момент готова к задержанию. Женщина прониклась и осталась с нами на задней площадке, и уже сама объясняла пассажирам, почему собака одета не по уставу, а кому не нравится – может идти пешком.
Собака позвала меня на выход у метро «Московская» и направилась к другой остановке, и только тогда я догадался, куда мы едем.
Она привезла меня на Южное кладбище и привела к могиле, легла рядом на траву и уронила морду на лапы.
Могила была совсем свежая. Коричневые комья земли покрывали недорогие бумажные и пластиковые венки с черными лентами. «Дорогому товарищу и другу от сослуживцев». Один венок стоял вертикально, из-за него выглядывала временная деревянная табличка с надписью.
Я подошел, приподнял венок и аккуратно положил на землю.
«Нестеров Роман Владимирович. Майор милиции. Погиб при исполнении служебного долга».
Погиб Роман Владимирович всего четыре дня назад в возрасте тридцати четырех лет.
Я
