несколько шагов к повозке. Мужики мрачно переглянулись, а затем один из них вздохнул и, подойдя, откинул в сторону край лосиной шкуры. Здоровенный, двухметрового роста детина лежал на спине и не шевелился, шея его была разорвана. Краев вспомнил погибшего, он часто его видел работающего в местной мастерской, которую жители называли «кузницей».
– Нашли, – ответил один из сопровождающих, на ногах у которого были большие охотничьи сапоги. Семен на глухарей охотился, а эта тварь – на него. За дальним березняком поджидала… И главное, не съела, а просто убила. Теперь из деревни не выйти, пожрут они нас… Яков хмуро посмотрел на говорившего, тот сразу замолчал и накрыл покойника. Телега поехала дальше. Яков вернулся к оторопевшему Краеву.
– Вот судьба у Семена. Болел в городе, у него была самая опасная разновидность рака – та, которая развивается быстро и почти не поддается лечению. Медицина хоть и пыжится, что они сделали важные открытия в этой области, но врачи только продлевают жизнь больных. Но в его случае и это было поздно. Опухоль вовремя не обнаружили, и исследования показали, что метастазы уже затронули многие органы. Семену предложили обычный курс лечения – химию и радиотерапию, но он отказался и приехал к нам.
– Вылечили? – осторожно спросил Сергей, смотря вслед ковыляющей лошади. Рука покойника упала с телеги, как будто пытаясь схватиться за землю.
– Вылечили, мы не только наркоманов лечим, а видишь, как вышло… Судьба-судьбинушка. Ну так, ты поедешь, не передумал? Краев покачал головой то ли в знак согласия, то ли отказываясь.
ГЛАВА 4
Игорь Анатольевич Школов, живя в таежной деревне, опять сошелся с подсадившим его на иглу Матвеем Сизовым. Последний постоянно испытывал угрызения совести в отношении своего друга. Окончательно очищенный от дряни мозг напомнил ему о таких вещах, как слабость, подлость, жадность. Матвей не раз вспоминал свое знакомство с Школовым Игорем в ИК номер 12 Мордовской Республики, куда он прибыл отбывать наказание по 228 наркотической статье.
Сизов по прибытию в колонию сразу попал под пресс этнической семьи за «барыжную» статью. Непонятно, как бы он выжил без крепкого Школова, который почему-то взял его под свое крыло. После отсидки друзья часто встречались, и Сизов, снова севший на героин, быстро уговорил Игоря на первый укол. Школов, как бывает в таких случаях, из сильного человека быстро опустился до обычного нарика, со всеми вытекающими последствиями.
Два друга во время таежного лечения от наркозависимости дистанцировались друг от друга. Школов понял, в какое дерьмо он попал по вине Матвея, а последний не навязывал своего общества, искренне осознавая степень своей вины в поломанной судьбе друга. После месяца жизни в глуши два товарища снова стали близки и делали вид, что у них не было прошлого, покрытого гнилой пленкой героина.
Сейчас они сидели в крайнем доме деревни с земляными полами, где никто не жил. Расположившись на ящиках возле ржавой
