жару, вплотную заняться нашими остывшими телами. На какое-то время, мы оба погрузились в солидное мужское молчание, правда, сказать, длилось оно не долго.
Глядя на Санька, который с азартом принялся дурачиться с моей разыгравшейся и похоже хорошо помнящей его собакой, я с интересом отметил, что если Коновал внутренне оставался все тем же, неунывающим пацаном оптимистом, то внешние перемены были, как говориться на лицо.
На смену поджарому мускулистому парню, пришел мужчина атлет, отмеченный взглядом матерого волка, готового в долю секунды сбросить с себя печать безразличия и радушия и мертвой хваткой вцепиться в горло всякому, кто посягнет на его интересы.
– Можно я поживу у вас с недельку, – с наигранно виноватыми нотками в голосе, поинтересовался Сашка, вновь опуская свое тело на белый ствол огромного дерева. – Уж очень мне здесь нравиться. Стеснять не буду, спать могу в машине, а харч готовить на костре.
– Само собой, ни я, ни мое семейство, против не станут, – заверил я, отлично понимая, что с этого дня, наша размеренная и наверно скучноватая жизнь, получает мощную струю положительных эмоций.
Скоро к нам присоединилась еще один, знакомый мне с детства ценный персонаж.
– Познакомься, это тезка твой, Шура, – кинул я Коновалу, указывая на солидно бредущего вдоль реки мужчину с длинной удочкой в руках и спортивной сумкой перекинутой через плечо.
– Между прочим, конкретный боец был в свое время, но, правда, только местного, поселкового значения. Типа тебя, он по молодости мог любого успокоить с одного удара. Хотя, – не без иронии продолжил я, – Особенность у него была одна странная, для этого, ему обязательно нужно было закинуть на грудь стакан водяры, а лучше два. А вот в трезвом виде, все это, куда-то разом девалось, парень считался общительным, малость сентиментальным добряком, да и кулак его становился реально мягким и далеко не таким точным. В родном поселке, все узнавали боевой настрой Шуры легко, а именно, по рукавам его любимой джинсовки, что предостерегающе были закатаны ровно до локтей. В такие моменты, его было лучше не трогать.
– Хоре тебе Миха по молодым годам блудить, – скромно улыбаясь, отмахнулся мужчина, и протянул нам для пожатия, свою, по деревенски жесткую ладонь.
Примерно с десяток минут, друг моей юности провел с нами за непринужденной беседой, после чего тяжело поднялся на ноги, и не спеша направился к песчаному берегу Вуоксы, в очередной попытки найти свой рыбацкий фарт.
К исходу шестого дня, Коновал заметно загрустил. По всему было видно, что он не горит желанием возвращаться назад в город, но и стеснять нас своим присутствием, ему так же не хотелось. И только когда мы, дружно разгадав причину его настроения, так же дружно уговорили его погостить у нас еще, Сашка будто снова ожил.
Мало того, парень неожиданно получил огромный заряд новых, и довольно сильных, эмоций. А случилось это во время нашего обычного рейда по местным продуктовым точкам.
Мы уже выезжали
