людей в огнеупорных комбинезонах, пьяных и неуклюжих, уверенных в том, что их затянуло в зыбучий ночной кошмар, и они в любую секунду проснутся. Пожарные окатывают пламя шипящей пеной, но это не помогает. Пена мгновенно испаряется, от жара плавится воздух. Пожарные кричат. Огнеупорная ткань их комбинезонов покрывается волдырями и лопается. Огонь заливает оголённую кожу. Пожарные погибают – неумолимо и быстро, так и не проснувшись. Потом пламя гаснет, и всё вокруг окутывает чёрная тишина.
Калавиат.
Самкара
Утром Ану разбудил громкий мужской голос – она забыла выключить радио перед сном. Ана даже не могла понять, что говорит ведущий – слова и интонации были знакомыми, но в то же время совершенно лишёнными смысла. Однако стремительный ритм речи и какая-то неестественная надрывная бодрость – на всей той громкости, которую способен был выдать её слабенький приёмник – заставили Ану поспешно встать с постели, превозмогая головную боль и тошноту.
Утренние сумерки за окном были неотличимы от вечерних.
Над соседними домами не взмывали языки огня, пожар потушили, полицейские корабли не пикировали с истошным воем над горящими кварталами – всё это закончилось, оборвалось, как сон. Городские улицы не сохранили следов недавнего светопреставления, утренний вид из окна был уныл и спокоен, как и в любой другой день, однако Ана чувствовала едва уловимые изменения вокруг – в зареве раннего рассвета, в чистом бесцветном небе, даже в домах на противоположной стороне улицы, всё ещё подёрнутых тенью. Как будто чего-то не хватало.
Голос говорил:
– Стал известен результат сложения общей площади. Как одна из возможных причин. Не исключается и настоящий момент магистрали. Далеко ведёт этот взрыв активности.
Левая рука заныла чуть ниже локтя – там, где краснели следы от уколов.
– Расследование для не успевших вовремя. Через прямую связь снова задерживается включение. Это не является первым признаком подобного. Но может стать усилением расчёта солнечной активности. Здесь, очевидно, отсутствует происшествие.
Комнату распаляла духота. Дхаав перестал работать – изношенный механизм в потёртом гофрированном корпусе не издавал ни звука. Приходилось дышать часто и глубоко, с силой втягивая в себя воздух.
Ане вдруг захотелось открыть окно. Не соображая, что делает, в сонной одури, она стала сдирать клейкую ленту с рамы, попыталась даже повернуть тугую, вросшую в оконный переплёт ручку, но вовремя остановилась.
Голос по радио говорил:
– Торжество проводов ночи кроется в причинах возникновения газа. Момент, когда представляется невозможным само представление, ради которого был перенесён час паники. Смысл становится понятен лишь через очертания трагедии.
Тошнота после укола усиливалась. Тёплый ком подступал к горлу, слезились глаза. Ана выключила радио, и ей полегчало.
День начинался.
Город
