е выполняли стандартные процедуры – кто-то фотографировал, кто-то записывал, кто-то осматривал.
– Бахилы, – тут же откуда-то появилась девушка, протягивая синие бахилы.
Капитал неохотно натянул их на ботинки, понимая, что такова процедура.
– Саблин! – из глубины помещения кто-то окликнул следователя.
Он разглядел полноватого темноволосого мужчину, который махал ему рукой, давая понять, чтобы он шел к нему.
Саблин кивнул пару раз коллегам-полицейским, проходя мимо, и пошел вдоль полок и тумб с антикварными книгами, шкатулками и картинами, обогнул прилавок, на котором стоял кассовый аппарат, и подошел к мужчине, который его звал.
– Здоров, – мужчина протянул Саблину руку, который тот, в ответ, пожал.
– Привет, Глеб. Что тут?
– Жмур, – ответил мужчина, кивая на пол и протягивая Саблину стерильные перчатки.
Под прилавком, в неестественной позе, лежал мужчина с белым пластиковым пакетом на голове. Изнутри пакет был весь испачкан кровью.
– Удушение? – спросил Саблин, одевая перчатки, садясь на корточки, внимательно рассматривая тело и освещая все вокруг фонариком.
Покойный лежал на спине, раскинув руки и запрокинув голову так, словно он пытался подняться, опираясь на голову.
– Не исключено, – сказал Глеб, – Мертв не более трех-четырех часов. Магазин закрылся в шесть, это подтвердил аптекарь из лавки напротив. После этого никто не входил, и не выходил. Владелец лавки, антиквар, – Глеб посмотрел в блокнот, – Степан Данилович Рульковский, пятьдесят восемь лет, не пришел к ужину домой, жена заволновалась, пришла в лавку, ну и застала его в таком положении, вызвала полицию.
– Понятно, – сказал Саблин, – Что еще?
– Да особенного ничего. Не привлекался, не судим, долгов нет, врагов, как сказала, жена, нет, и любовницы вроде бы тоже нет.
– Дети?
– Сын, живет в другом городе. Ему позвонили.
– Кто-то еще работал с ним в магазине? Персонал?
– Продавец, да, некая, – Глеб заглянул в блокнот, – Вероника Крюкова. Она ушла пораньше, говорит отпросилась, поэтому ничего не знает.
– Проверьте ее.
– Сделаем.
– Камеры наблюдения?
– Есть, отдали экспертам, они уже смотрят.
– А почему кровь в мешке?
– Не понятно, – Глеб пожал плечами.
– В мешке что-то лежит, – Саблин нагнулся ближе к телу, – Фото уже сделали?
– Да, – кивнул Глеб.
Саблин наклонился, протянул руку и начал тянуть за край мешка, который торчал у плеча покойного. Мешок зашуршал, развязался, и Саблин начал осторожно стягивать его с головы убитого. В этот же момент из мешка на пол выпали два окровавленных глазных яблока.
– Черт! – воскликнул Глеб, сделав два шага назад.
Саблин остался на месте, держа в руках мешок и глядя на страшную открывшуюся картину. У жертвы были вырезаны глаза, которые теперь лежали рядом, оставив желтовато-красный след на деревянном полу.
– Интересно, – позади Саблина появился патологоанатом Влад.
– Ему вырезали глаза, – сказал следователь.
– Это, я думаю, всем очевидно, но нужно провести вскрытие, чтобы установить причину смерти.
– Ты думаешь то, что с ним сделали – недостаточно для смерти, Влад? – спросил возмущенным тоном Глеб.
– Не факт, – ответил патологоанатом, – Он мог оставаться в сознании, мог еще быть жив, а причиной смерти могло стать удушение мешком.
– Что за зверь это сделал, – пробормотал Глеб.
Несколько минут все трое молча смотрели на изуродованное лицо антиквара.
– Ребят, вы всё? Можно забирать? – за прилавок заглянул парамедик.
– Да, – Саблин выпрямился и отошел в сторону.
Два парамедика принялись за работу.
Следователь наблюдал, как его коллеги аккуратно уложили тело на специальные носилки и сверху начали застегивать молнию мешка.
– Подождите, – сказал Саблин, – Секунду!
Он подошел к телу, направляя свет фонарика на кисть покойного.
– Что там? – спросил Глеб, заглядывая через плечо.
– Не пойму, какая-то татуировка, что ли? – он выглянул из-за прилавка, – Ребят, кто-нибудь, сделайте тут еще пару снимков!
Подбежал
