все твое, за исключением ванной. Туда можно попасть только из большой спальни, – сказал он. – Как видите, квартира невелика, но ведь в вашем распоряжении будет почти весь отель. Есть где разгуляться. Камин в вестибюле в отличном состоянии. По крайней мере, так мне доложил Уотсон. Если захотите, обедать можете прямо в зале ресторана, – добавил он тоном человека, сделавшего им огромное одолжение.
– Годится, – сказал Джек.
– Тогда не спуститься ли нам вниз? – предложил Уллман.
– Да, пожалуй, – согласилась Уэнди.
Они снова воспользовались лифтом. В вестибюле остался лишь Уотсон в толстой кожаной куртке; прислонившись к входным дверям, он жевал кончик зубочистки.
– А я-то думал, что вы уже в сотне миль отсюда, – сказал Уллман не слишком довольным тоном.
– Да вот, решил задержаться немного и еще раз напомнить мистеру Торрансу о котле, – сказал Уотсон, выпрямляясь. – Следи за ним в оба, приятель, и все будет как надо. Сбрасывай давление пару раз на дню. Помни, оно ползет.
Оно ползет, мысленно повторил Дэнни, и эти слова эхом отдались в длинном и безмолвном коридоре его сознания – коридоре, увешанном зеркалами, в которые люди редко заглядывали.
– Непременно, – отозвался его отец.
– Вы справитесь, – сказал Уотсон и протянул Джеку руку, которую тот пожал. Затем повернулся к Уэнди и склонил перед ней голову. – Мое почтение, мэм.
– Приятно было познакомиться, – произнесла Уэнди и тут же подумала, что ее слова прозвучали нелепо. Но ошиблась. Все получилось естественно. Она приехала сюда из Новой Англии, где всегда жила до сих пор, и теперь ей казалось, что буквально в двух кратких фразах этот странноватый человек с копной непослушных волос сумел объяснить им сущность Запада. И плевать на его двусмысленное подмигивание!
– Юный мастер Торранс, – серьезно обратился Уотсон к Дэнни и тоже протянул ему руку. Дэнни, который уже почти год как постиг науку рукопожатий, осторожно вытянул навстречу свою ладонь и почувствовал, что ее словно проглотили. – Приглядывай за родителями хорошенько, Дэн.
– Да, сэр.
Уотсон отпустил его руку и выпрямился. Потом посмотрел на Уллмана.
– Что ж, до встречи в следующем году, как я понимаю, – сказал он и протянул руку.
Уллман лишь слегка прикоснулся к ней, а его золотое кольцо с розоватым отливом отразило свет люстры и как будто подмигнуло, довольно-таки зловеще.
– Двенадцатого мая, Уотсон, – сказал он. – Ни днем раньше, ни днем позже.
– Слушаю, сэр, – кивнул Уотсон, а Джеку показалось, будто он прочел его мысли: ты, маленький гнусный пидор.
– Хорошо вам провести зиму, мистер Уллман.
– О, сомневаюсь, что удастся, – ответил Уллман рассеянно.
Уотсон открыл одну из створок больших дверей. Завывания ветра стали громче, и он поднял вверх воротник куртки.
– Удачи вам, ребята.
Ему ответил Дэнни:
– Спасибо,
