Врачи только руками разводили.
Все я перепробовал, Дым. А когда надежды совсем никакой не осталось, наказал сестре с матерью оставаться, а сам сюда пошел. Не за себя просить, а за нее.
– Молодец ты, парень. – Дым похлопал сталкера по плечу. – А теперь собирайся да мотай отсюда, герой. Тебя ж дома небось заждались.
– Заждались, – кивнул Малой и начал собирать свои пожитки. – Да и я по ним страсть как соскучился. Теперь только успеть бы.
Уже стоя на пороге, он обернулся.
– Дым, а ты откуда про Динку знаешь? – спросил он.
– А как ты думаешь, почему сюда монстра не ходит? – хитро сощурился Дым.
Малой улыбнулся и вышел.
* * *
Пару месяцев спустя залетный сталкер передал Дыму конверт. В письме было всего две строчки.
«Все у нас получилось, Дым. Спасибо тебе и Динке».
С вложенной в конверт фотографии счастливо улыбалась красивая, но худая после перенесенной болезни женщина, молоденькая девчушка с озорными глазами и окончательно повзрослевший Малой.
А(но)малия
– Что, красавица, пригорюнилась?
– Дым, отстань. – Сталкерша махнула рукой, будто назойливую муху от себя отгоняла.
– И чего вас всех, героинь печального образа, в Зону-то тянет? – не унимался Дым. – Медом тут, вроде, не мазано. Мужиками земля и за кордоном не бедствует. Так нет же, несет вас нелегкая к черту на рога да мутантам на радость. Вот ты чего сюда притащилась?
– Сам знаешь! – огрызнулась сталкерша. – Дура была, вот и притащилась.
Дым знал.
Белая пришла в Зону года четыре тому назад. К кордону подходила жгучая брюнетка, а за кордон попала уже с проседью в волосах. О причинах никогда не рассказывала, да и не спрашивал особо никто. Так и прозвали ее – Белой.
Что искала Белая, никто толком не знал. Включая ее саму. Поначалу говорила, будто до Монолита шла, счастья клянчить. А много позднее поделилась с Дымом, что и сама не знала, зачем шла. Мол, екнуло что-то внутри, вот и подалась в Зону. Да так здесь и осталась.
– Можно подумать, сейчас ты, Белая, сильно умная стала, раз сидишь тут с грустной рожей, – вздохнул Дым. – Будешь много печалиться, аномалией станешь.
– Какой еще аномалией? – лениво поинтересовалась сталкерша.
– Да знамо дело, какой, – ухмыльнулся бармен. – Была тут одна, задолго до тебя. Краси-и-и-и-вая! Волосы русые, нос курносый. Это у тебя глаза голубые, как незабудки. А у нее были синие-синие, точно васильки. Да имя у ней было интересное – Амалия. За вздорный характер мужики ее и прозвали Амалия-аномалия.
Тоже ведь дура была. Бегала все по Зоне, как неприкаянная, благоверного своего искала. Он за кордоном, значится, пропал бесследно, а Амалии письмо пришло, мол, ищи своего Славика в Зоне. Вот и притащилась она, прям как ты, с видом печальным и возвышенным. Носилась тут со своим письмом, замучились ее из переделок вытаскивать.
Шутили мы всё над ней. Мол, завелась
