бить их всегда.
– Будем, – кивнул Соколов. – А Задорожный пойдет первым потому, что у него машины в лучшем состоянии. У него шансов больше на гусеницах прорваться. Будем прикрывать его, помогать ему выполнять задачу. Потеряем танки, значит, возьмем автоматы и будем возвращаться пешком, действовать по обстоятельствам. На время рейда своим заместителем назначаю старшину Логунова. Все. Вопросы? Нет вопросов. Тогда по машинам, ждать приказ «заводи».
Говорить больше не о чем. Да и не хотелось говорить. Расслаблять солдат душещипательными беседами, напоминать им, что дома их ждут жены, матери, невесты? Это всегда было сложно для Алексея. Отдавать приказ идти на смерть и не говорить при этом теплых слов. Они солдаты, он тоже солдат. Их долг защищать свою землю и свой народ.
Долг!
Две «тридцатьчетверки» пылили впереди на расстоянии двухсот метров. Первой шла машина старшего сержанта Бурлакова. Опытный командир, несмотря на то, что ему всего двадцать пять лет, он отвоевал год, горел в танке, сменил три экипажа. За глаза Бурлакова во взводе лейтенанта Задорожного называли «везунчиком».
Соколов сидел в люке и крутился из стороны в сторону, рассматривая окрестности в бинокль. Небо над головой было мрачное, тяжелые тучи затянули его до горизонта и теперь буквально давили на плечи.
Когда танки втянулись на лесную дорогу, небо внезапно прорвало. Начался такой сильный дождь, что в ста метрах ничего не было видно, даже сизых струй дыма выхлопных труб.
Логунов сунул снизу командиру плащ-палатку и велел Бочкину прикрыть куском брезента казенник пушки. Наблюдение нужно было вести, несмотря на дождь. А когда за лесом полыхнула молния, и через несколько секунд раздался гром, старшина схватил Соколова за сапог.
– Немцы? Задорожный?
– Это гроза, Василий Иванович, – ответил Алексей, прижимая пальцами к горлу ларингофоны.
– Гроза! Природа на нашей стороне! – прокричал Бочкин. – По такой погодке мы прямо к зданию штаба корпуса подкатим. В такую погоду только лешие по лесам шастают.
«Эх, хорошо бы, – подумал Алексей, вытирая с лица холодную воду, – по дождю проскочить под самым носом у немцев. А может, и не нарвемся? Мы ведь прямиком идем, а они колоннами по дорогам. А тут ни одной приличной дороги в попутном направлении нет, все в стороне остаются».
Сдвинув на одну сторону шлем, лейтенант прислушался. Гроза, шум дождя, лязг гусениц. Грязь летела в стороны и стекала по придорожным кустам. Алексей удивился, как быстро раскисла дорога. Хотя, что удивляться, когда здесь такая земля, которая быстро превращается в липкую грязь, это вам не песчаная почва в лесах Белоруссии и не каменистые пустыни, с которыми он до войны встречался на учениях в Казахстане и Киргизии.
Растирая по лицу стекающую влагу и ежась в промокшем комбинезоне, Соколов хотел было спросить Бабенко, как ведет себя подвеска танка. Но тут черноту дождя над лесом разорвали огненные вспышки. Потом
