на меня и хитро щурился – Ты, Иваныч, не забывай: у тебя семья.
Я смутился. Наталья мне нравилась. И мысли возникали, на её счёт, совсеээм не благородные. И уж вовсе далёкое, от отцовского, чувство.
А точнее – желание.
Всё чаще я ловил себя на том, что украдкой подглядываю и даже любуюсь Натальей, когда она, сидя за своим столом, изучала чертежи. Когда она стремительной походкой шла по проходу цеха, чуть отмахивая левой, свободной рукой и, прижимая к бедру правую, с чертежами.
Одевалась Наталья неброско и видимо неспроста: красивая и пышная одежда привлекает внимание и отвлекает от внешности; сначала. Наталье этого не надо было: всё внимание, увидевшего её впервые, сразу же на ней и сосредотачивалось.
– А чё ты краснеешь, шеф? – Михалыч, всё также, с хитрым прищуром, на меня поглядывал – Ты думаешь я не видел, как вы садитесь в двадцатку? Вы же на одном массиве живёте? И дома, поди, рядом?
– Всё, Михалыч – он, как раз, докурил – Иди работу работай. Мне надо на заготовительный сходить.
Оказывается, не только я подглядывал.
С Натальей я сблизился быстро. Сказалось то, что в отделе только у нас двоих было высшее. И то, что мы лыжники. И то, даже, что отчество, у Натальи, Георгиевна.
Несмотря на замкнутость и молчаливость, в отделе, Наталья оказалась общительной, и мы легко разговорились, нащупав общие темы, когда, в первый раз, ехали в автобусе.
Уже через десять дней она рассказала мне о муже. Её мучали сомнения, и неясность произошедшего. Я понял что она, в чём-то, винит себя. Для неё, любившей своего мужа, его измена оказалась жестоким ударом. Когда она говорила об этом, глаза становились тёмно-серыми, и кожа на скулах бледнела. Слёз не было. Видимо уже выстрадала, выжигая в себе любовь.
В пятницу Наталья опоздала на работу.
Уже забеспокоился Михалыч, и несколько раз взглянув на меня, не выдержал – Шеф, ты чё не звонишь? Сотрудницы нет на работе, а ты ни ухом, ни рылом.
Бабёнки захихикали.
Я снял трубку, и полистав тетрадь, нашёл Натальин номер. Стал набирать.
Дверь открылась, и вошла Наталья – Здравствуйте.
С извиняющейся улыбкой, она прошла к своему столу.
– Георгий Иванович – она стояла у моего стола.
Грудь слегка вздымалась, видимо от быстрой ходьбы, щёчки румянились, руки оглаживали юбку.
– Что Наташа?
Я поймал взгляд Михалыча: он смотрел на меня, сердито сдвинув брови, и шевелил губами.
– Георгий Иванович, у меня холодильник с утра потёк. Пока дозвонилась до мастерской, пока … Ну, в общем вот. И опоздала.
Я глянул время. Опоздала Наталья прилично: на два с половиной часа.
– Напиши заявление на административный, на эти два с половиной часа. Ну и объяснительную. Можно на другой стороне заявления.
Наталья улыбнулась.
Михалыч одобрительно качнул головой.
Наталья пошла к своему столу.
– Холодильник
