к Аль Зарану, то застал его, мягко говоря, за весьма странным занятием. На мой стук никто не отозвался, однако поскольку дверь была не заперта, я без особого труда вошел в дом. Сочинитель сидел за обеденным столом, вяло постукивая пальцами по клавишам компьютера. Он был как бы здесь и одновременно где-то еше. Во всяком случае, на мое чуть-чуть извиняющееся: “Здравствуйте, Алонсо”, он ничего не ответил, а в задумчивости повернулся на кресле ко мне спиной, взял со стоявшего рядом журнального столика несколько ягод винограда и, съев одну из них, запустил следующую в стоящую напротив него на коленях и закованную в цепи абсолютно голую женщину.
– Развлекаетесь? – спросил я скорее у нее, чем у него.
– Какого черта тебе здесь надо?! – встрепенулась женщина, и сковывающие ее кандалы угрожающе забренчали.
Между тем Аль Заран, продолжавший жить собственной жизнью, вновь отвернулся к столу и заметно энергичнее застучал по отполированным клавишам.
– Я хотел бы побеседовать с писателем.
– Не видишь, идиот, он работает, а я ему помогаю.
– И скоро вы закончите? – заглянув в ее бестыже-серые глаза, поинтересовался я.
– Этого никто не знает.
– Что, Эльза, у нас гости? – неожиданно возвратился на грешную землю Аль Заран, сочинитель.
– Да, Алонсо, к тебе пришли. Пожалуйста, развяжи меня.
– Сиди, шлюха, тихо, как мышка, иначе мне придется подвесить тебя вверх ногами, – закричал он и, испепелив меня взглядом, добавил: – Кто вы такой?
– Я агент ФБР, – представился я. – Работаю на правительство Соединенных Штатов.
– А я – Алонсо Заран. Сочинитель, – съязвил неординарный хозяин дома.
– Вот и славно, – парировал я, – а то я уже начал было думать, что ошибся адресом.
По-видимому, эта нехитрая для хорошо обученного агента реприза произвела должное впечатление на писателя, и он предложил мне сесть.
– Не хотите ли попробовать? – пододвигая ко мне вазу с виноградом, спросил Аль Заран.
– Попасть ей в глаз? – глядя на девушку, уточнил я.
– Нет, просто попробовать, какой он сладкий.
Несколько смутившись, я ради приличия оторвал от спелой грозди понравившуюся мне ягоду и, отправив в рот, заметил:
– Действительно, вы правы, Алонсо, этот виноград великолепен.
– Зачем вы пожаловали, ведь вы, наверное, знаете, что я не люблю посетителей?
– Да, но в вашей жизни произошло нечто примечательное.
– Что же?
– Вы стали очень популярны.
– Но это не карается законом!
– Более того, это скорее приветствуется. Особенно нам импонирует направленность вашего творчества: создаваемые вами миры ужасны, что приятно оттеняет светлые стороны нашего общества.
– И вы хотите, чтобы я стал тенью для общества?
– Вы и так уже его тень.
– Что ж, признаюсь, вы несколько заинтриговали меня. Что вы предлагаете?
– Мы поможем вам…
– В
