болтая, мы вышли в коридор, я подала Ирине ее курточку, она оделась и стала обуваться. А я тем временем протянула руку за своей курткой – выхожу ненадолго, но вечер прохладный сегодня. В этот миг полка с крючками, на которую мы вешаем обычно одежду и складываем головные уборы, оторвалась и чуть не упала на склоненную голову Ирины. Разумеется, мне удалось вовремя подхватить полку.
– О! Прости, пожалуйста, – обескураженно пробормотала я, – не понимаю, как такое могло произойти. Во время ремонта полку меняли, отверстия укрепляли, а мы ее вроде не слишком перегрузили, зимой всегда больше вещей висит. Сейчас, погоди. – Я собиралась бросить вещи куда-то в сторону, чтобы потом разобраться с полкой и одеждой, но так и замерла, держа все большой охапкой, потому что заметила, как сильно побледнело лицо Ирины. Она выпрямилась, развернула плечи, замерла, глядя куда-то вдаль невидящими глазами. Стояла молча, бледнея все больше и нервно теребя пальцами ремешок сумочки.
– Погоди, да ты что, испугалась?! Это ведь ерунда, простая бытовая поломка, притом не особо серьезная.
– Но если бы ты не успела поймать полку, она, вероятно, прибила бы меня.
– Да нет. Куртки и осеннее пальто тети Милы, вероятно, сильно смягчили бы удар, – попыталась обернуть все в шутку я. Но Ирина не реагировала и продолжала стоять с выражением ужаса на лице.
Я метнулась в гостиную, бросила все вещи на диван, чтобы освободить руки. Потом сбегала на кухню, принесла девушке стакан воды и валерьянку, заставила выпить.
– Ты можешь объяснить, что именно тебя так испугало? – настойчиво поинтересовалась я после того, как заметила, что на ее лицо потихоньку возвращаются краски. – Может, тебя все-таки отвезти? Или, наоборот, у нас ночевать останешься? Антону мы можем позвонить и предупредить его, чтобы не переживал, что тебя не будет.
– Нет, что ты, Женя, он все равно переживать станет, не заснет, места себе до утра не найдет. Нет, поеду я, все прошло уже. Ступор напал какой-то странный, от испуга, наверное.
– Понимаю. А с чего ты так сильно испугалась-то? Это обычная полка, она не кусается. И дело, как говорится, житейское.
– Все это неспроста происходит, понимаешь? – Ира трагически заломила руки и закатила глаза.
– Если честно, не совсем. Пойдем-ка на воздух. Я провожу тебя до машины, раз ехать домой не передумала. И по дороге спокойно поговорим.
– Это все темные силы, их происки! – На улице лицо Ирины раскраснелось то ли от прохладного влажного воздуха, то ли от возбуждения. – Понимаешь, они ребят погубить собираются. А мы с тобой можем помешать им в этом. Вот они нас и запугивают, пока запугивают, а потом могут и к серьезным действиям перейти. Так что ты отныне осторожной будь, поскольку принципиальное согласие помогать уже дала.
– То есть ты хочешь сказать, что теперь и я в опасности?
– Да, разумеется.
– А тебя раньше уже пугали, теперь же перешли к активным действиям?
– Да, знаешь, все как-то незаметно, плавно начиналось. Сначала лопнул
