Заеду к Мэгги – может, она захочет пойти со мной на каток? – Слова отдают горечью. Я не люблю врать маме, но и не хочу причинить ей боль, признаваясь в том, куда на самом деле собираюсь поехать. Она наверняка решит свернуть с обычного маршрута и пробежаться южнее, вдоль реки Уилкокс, чтобы проследить за мной.
Она колеблется, но, если уж ей удается убедить себя в том, что похожий на труп Джейсон «выглядит лучше», вряд ли ее насторожит моя нездоровая бледность от вопроса дяди Майка. Она кивает, поворачиваясь к задней двери.
– Не опаздывай к ужину.
Я ухожу через переднюю дверь, и мне противно оттого, что на душе становится легче, как только наш дом с его обитателями исчезает из поля зрения, больше не отражаясь в зеркале заднего вида.
Глава 12
Дафна ни разу не глохнет, пока я еду по нашей длинной подъездной дорожке и сворачиваю на Бойер-роуд. Мне нравится, что все дороги в округе грунтовые, и это особенно приятно после небольшого дождя, когда земля плотная и красноватая. Они как будто становятся живыми. До других домов несколько миль, но землистый запах скота и навоза ударяет в нос задолго до того, как я вижу ранчо Макклинтоков. Одинокие коровы поднимают головы, когда я проезжаю мимо, и я с нежностью оглядываю мягкие коричневые тела, пока они не исчезают из виду. Я поворачиваю на запад, на Пекан-роуд, которая уводит меня дальше от города, и дорога становится менее четкой, с пучками дикой травы между давнишними следами шин. Джейсон был прав, когда говорил о том, как редко теперь ездят по этим проселкам.
Чужак может даже не заметить выцветшего указателя, который отмечает поворот на Хэкменс-роуд, но я узнаю его и во сне. Вскоре я поднимаюсь на холм над берегом пруда и удивляюсь тому, как лихорадочно бьется сердце. Хит не ждет меня у раскидистого виргинского дуба, и я убеждаю себя в том, что он и не собирался сюда приезжать. Кажется нелепым всерьез думать о том, что мы договаривались, хотя и туманно, о встрече, и уж тем более надеяться на то, что кто-то из нас придет. И все же я здесь и не могу сказать, что не испытываю некоторого разочарования от того, что меня никто не ждет.
Я останавливаюсь на вершине холма, опускаю руки на колени и, пока двигатель работает на холостом ходу, заставляю себя посмотреть в сторону дерева. Этот участок дороги даже названия больше не имеет. В нескольких милях позади остался ржавый столб, но, если на нем когда-либо и висел указатель, никто не помнит, что он обозначал. Это дорога вдоль пруда Хэкмена, а уж как пруд получил свое название – такая же большая загадка, как и безымянный проселок. На мили вокруг нет ни дома, ни строения. Зеленые травы по обочинам растут высоко, дико и так густо, что при сильном ветре колышутся морскими волнами, переливаясь золотисто-желтыми брызгами полевых цветов.
Солнце все еще высоко, и гладкая поверхность пруда сияет янтарным блеском. Выгоревший добела причал пустынен, но я знаю, как приятно пройтись босиком по шелковистым изношенным доскам. Именно в такие летние дни мы с Лорой и Джейсоном спешили сюда, спрыгивали с велосипедов, скидывали обувь – если вообще были обуты – и мчались
