не могло остаться незамеченным. К тому же Александрович, за которым мы давно уже приглядывали, явно страдал недержанием речи. Он разболтал о своей встрече с бывшим подручным Евно Азефа кое-кому из своих приятелей. Ну, а далее, как говорил папа Мюллер: «Что знают двое – знает и свинья».
Мы, конечно, предполагали, что рано или поздно Борис Савинков вернется в родные пенаты, и заранее предприняли кое-какие меры для того, чтобы взять его под наблюдение. Лишь одного мы не знали точно – на кого он будет в этот раз работать – на французов или британцев. Оказалось – на французов.
Ну что ж, как говорил поэт Лермонтов: «Постой-ка, брат мусью…»
– Товарищ Тамбовцев, – взволнованно закончила свой рассказ Мария Спиридонова, – надо сделать все для того, чтобы остановить Савинкова. Этот человек погубит немало честных социалистов-революционеров, которые поверят в его пламенные речи и поднимут оружие на представителей народной власти. Скажу сразу – я не всегда и не во всем согласна с тем, что делают большевики. Мне чужды их грубые шаги и их союз с некоторыми из «бывших», но нам, левым эсерам, надо быть с ними в контакте, потому что за ними идет масса, выведенная революцией из состояния застоя. Но одно дело критиковать Сталина и Ленина, и совсем другое – поднять против них мятеж.
– Вы абсолютно правы, Мария Александровна, – постарался я успокоить Спиридонову. – Можно иметь взгляды, отличные от других революционеров – а вы ведь должны согласиться со мной, что товарищи Сталин и Ленин – настоящие революционеры. Но ни в коем случае нельзя переступать ту опасную черту, за которой начинается кровавая смута. Вы прекрасно понимаете, что мятеж Савинкова изначально обречен на поражение. С обеих сторон будут жертвы, прольются потоки крови – но что эти жертвы и кровь для Савинкова, который опять рассчитывает выйти сухим из воды, и его хозяев из Парижа… Но мы – не они, и не можем позволить, чтобы такое произошло.
– Я очень рада, Александр Васильевич, – Мария Спиридонова впервые обратилась ко мне по имени-отчеству, – что мы с вами нашли общий язык. Хотелось бы, чтобы наш разговор стал известен товарищу Дзержинскому. Ведь он у вас, у большевиков, служит кем-то вроде начальника красной охранки, – моя собеседница криво усмехнулась. – Савинкова надо остановить, и чем быстрее, тем лучше. Я хорошо знаю этого человека – он азартен и может поднять мятеж в самое ближайшее время.
– Товарищ Дзержинский должен сейчас подойти, – я взглянул на часы. – А пока, без него, следует подумать о том, как лучше обезвредить Савинкова. Можно, конечно, арестовать его – для этого имеющейся у нас информации вполне достаточно. Но нельзя гарантировать, что господа из Парижа не найдут другого человека, который, не имея такой известности, как Савинков, будет менее заметен и сможет организовать мятеж, во время которого погибнут люди. Следовательно… – я внимательно посмотрел на Марию Спиридонову.
Она понимающе мне кивнула.
– Вы, Александр Васильевич, – сказала она, – хотели бы выявить все связи Савинкова и всех тех, кто разделяет
